Наш человек в гестапо, или кто был прообразом штирлица. Биография Исполнитель вилли леман биография

Глава 14. Вилли Леман

Существует много версий о том, кто же все-таки был прототипом столь полюбившегося образа хладнокровного философа Штирлица из сериала «Семнадцать мгновений весны». Среди вероятных кандидатов называют и Р. Зорге, и А. Гуревича, и Я. Блюмкина. Надо сказать, что по крайней мере первые 2 действительно подходят под художественный образ, при этом все 3 были талантливыми разведчиками с незаурядными чертами характера. Собственно, на этом сходство и заканчивается, ведь они практически не работали в Германии и тем более не проникали в ее государственные структуры.

Самое интересное, что с образом Штирлица больше всего совпадает тот, кто никак не может быть его прототипом, поскольку на момент написания книги Ю. Семенова и еще долгое после ее выхода все сведения о Вилли Лемане (псевдоним - Брайтенбах) были засекречены. К тому же по происхождению он был чистокровным немцем и мелким буржуа, не увлекался коммунизмом, в свое время служил полицейским, работал в гестапо и в политической разведке не числился, несмотря на то что некоторое время его начальником, как и у Штирлица, был В. Шелленберг.

Кроме того, события, описанные в книге, происходили более чем через 2 года после смерти Вилли. Конечно, все эти детали противоречат художественному образу, однако они не столь существенны. Писатель мог бы их приукрасить, изменить, додумать с учетом разных факторов. Однако то, что он не мог знать о В. Лемане, полностью исключает использование его как прообраза. Впрочем, другие разведчики подходят на роль Штирлица еще меньше. Скорее всего, Семенов создал собирательный образ и просто предугадал возможность наличия такого советского агента, как Брайтенбах.

Вильгельм Леман появился на свет 30 мая 1 884 г. под Лейпцигом. Скромное материальное положение отца не позволило ему получить хорошее образование, и после окончания школы он пошел учиться на столяра. В 1897 г. молодой человек записался добровольцем в Военно-морской флот Германии.

В мае 1905 г. ему довелось быть свидетелем Цусимской русско-японской морской битвы. Он восхищался отвагой и героизмом русских моряков, отчаянно боровшихся против превосходящих сил противника, и проникся к ним глубоким уважением.

Отслужив на флоте, будущий советский агент прибыл в Берлин, где встретил своего товарища из тайной политической полиции, который помог Вилли устроиться на работу сначала в полицию, а потом в абвер.

Весной 1918 г. в столице Германии появилось полномочное представительство молодого Советского государства, и отделу, в котором служил Неман, поручили присматривать за подозрительными русскими. Впрочем, немцы положительно оценивали Октябрьскую революцию в России, а потому за дипломатами восточного соседа особо никто не следил.

В Германии тоже было не все спокойно. Под конец 1918 г. произошла революция, по итогам которой кайзеру Вильгельму II пришлось уйти. Столичная полиция поддалась общему настроению свободы, был сформирован Комитет чиновников полиции, во главе которого встал Леман, курировавший дела немецкого флота. Весной 1920 г. тайная политическая полиция возродилась, и Вилли занялся прежней работой в своем подразделении.

Вскоре начальство полиции поставило его исполняющим обязанности руководителя канцелярии отделения, в зону ответственности которого входила непосредственная слежка за иностранными дипломатическими представительствами. Таким образом, Леман координировал деятельность всего контрразведывательного отделения полиции.

В 1927 г., когда вместо исполняющего обязанности назначили настоящего начальника, Вилли сообразил, что повышение ему не светит, и предпочел тихую работу в картотеке, где у него была возможность получать информацию об иностранных дипломатах, заинтересовавших тайную полицию.

В это время внутри у скромного труженика зрело разочарование в политике немецких властей. Тщательно изучив анкеты советских представителей, он посчитал, что в общем-то никакой подрывной деятельности они не ведут. Тогда Вилли стал подумывать о том, чтобы выйти с ними на контакт. Конечно, столь смелое решение с далеко идущими последствиями сразу принимать он не стал. Однако его подтолкнуло то, что еще весной 1929 г. Эрнест Кур, который помог Леману устроиться на работу, был завербован советской разведкой на денежной основе с предоставлением оперативного индекса А-70. Он должен был сообщать данные на интересующих советскую разведку лиц. Будучи к тому времени уже безработным, Эрнест часто обращался к Леману за помощью, но последнему не особенно нравилось данная ситуация.

Кроме того, Кур, получив энную сумму от советской разведки, веселился в ресторанах, сорил деньгами и, естественно, привлекал внимание осведомителей, которых всегда много в таких заведениях. У полиции могли возникнуть вопросы по поводу внезапного улучшения финансового положения кутилы. За ним бы проследили, и ниточки неизбежно привели к информатору из картотеки. Поэтому Вилли сам вышел на контакт с советскими представителями. Впрочем, если бы он этого не сделал, то на него все равно бы вышли, поскольку Леман уже попал в поле зрения «красных» вербовщиков.

Потенциальный агент получил оперативный индекс А-201, и советская разведка стала рассматривать возможности и плюсы его привлечения. 7 сентября 1929 г. глава советской внешней разведки М. А. Трилиссер уведомлял берлинскую резидентуру: «Ваш новый источник А-201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение заключается в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где малейшая неосторожность со стороны А-201 или А-70 может привести к многочисленным бедам. Считаем необходимым проработать вопрос о специальных условиях связи с А-201». Тут же новобранцу присвоили кодовую кличку Брайтенбах, а связь с ним поддерживали через главного разведчика-нелегала Э. Такке.

Начиная с 1930 г., немецкое руководство поручило Вилли надзор за кадровым составом полномочного представительства СССР и противодействие советской экономической разведке в Германии. Информация утекала к советской разведке, что позволяло просчитывать шаги германской контрразведки и предпринимать необходимые меры по недопущению провалов советских агентов и источников. Поскольку в работе с Вилли требовалась предельная осторожность, то понадобился опытный высококвалифицированный разведчик - из Франции в Германию перевели нелегала В. Зарубина.

В целях безопасности решили использовать Вилли отдельно от его безработного знакомого. Последний потом стал владельцем магазинчика в Швеции, который одновременно служил своего рода почтовым ящиком для советских резидентур в Европе.

Великобритания и США имели своих информаторов в министерствах и банковских кругах Германии. Однако находящегося в гуще событий агента, через которого проходила большая часть важнейшей информации, у иностранных разведок не было.

Тем временем ситуация в Германии развивалась по худшему сценарию. Нацисты небезуспешно рвались к власти. Некоторых видных нацистских деятелей Брайтенбах знал лично, например предводителя штурмовых отрядов Э. Рема. Когда в феврале 1933 г. страну возглавил Гитлер, Вилли через премьер-министра Пруссии Г. Геринга получил работу в гестапо, а весной 1934 г. стал членом охранных отрядов (СС). Летом 1934 г. он принял участие в ликвидации руководителей штурмовиков.

В 1935 г. с подачи Геринга тайную полицию захлестнула волна чисток от «неблагонадежных элементов». В какой-то момент этим «званием» чуть не заклеймили Вилли, но хорошие служебные характеристики отвели подозрение.

Хотя политика руководства гестапо требовала очищения рядов от старых служак политической полиции, которые считались носителями «духа либерализма», Леман умудрился остаться на своей должности, так как в бытность полицейского служил на низших должностях, боролся с коммунизмом (следил за советскими учреждениями) и о нем положительно отзывались коллеги.

Результатом чисток стало полное подчинение тайной полиции, в том числе гестапо, Г. Гиммлеру. Отделы политической полиции вошли в состав общей тайной полиции. Главный 2-й отдел гестапо, в задачи которого входила борьба с внутренними врагами, возглавил Р. Гейдрих, так же как и службу безопасности нацистской партии. Леман находился в 3-м отделе, который занимался контрразведкой.

В конце 1933 г. Зарубин по американским документам прибыл в Германию и со следующего года наладил постоянную связь с глубоко внедрившимся агентом, который передавал ценные разведданные: подробную информацию о структуре, кадровом составе и операциях немецких спецслужб, о масштабах военного строительства, внешнеполитических планах и намерениях Германии.

В контрразведывательном отделе гестапо, занимавшемся вопросами соответствующего обеспечения оборонной промышленности, Леман имел возможность узнать о проходивших испытаниях ракет, созданных В. фон Брауном. На их основе впоследствии изготовят ракеты Фау-1 и Фау-2. В Центре, опираясь на эту важную информацию, составили доклад Верховному главнокомандующему о состоянии немецкого ракетостроения.

Кроме того, Вилли сообщал о планах нацистов по созданию подводных лодок, автомобилей повышенной защищенности, усовершенствованных противогазов и синтетического топлива. Конечно, Зарубин получал сведения и по другим каналам, но Брайтенбах, без сомнения, являлся наиболее важных звеном нелегальной резидентуры. В течение целых 1 2 лет он активно сотрудничал с советской разведкой и под ежедневной угрозой разоблачения сообщал в Москву крайне важную информацию о развитии и усилении нацистского режима, о глобальных приготовлениях к установлению нового мирового господства, о явном наращивании военного потенциала и активизации научной работы по разработке современной техники.

Вдобавок ко всему Лемана без преувеличения можно назвать ангелом-хранителем советских разведчиков - он уведомлял советскую резидентуру об операциях гестапо, предполагаемых арестах и провокациях. В итоге на некоторое достаточно длительное время она забыла о провалах. Зарубин узнавал об изменениях оперативной обстановки в государстве, политических мероприятиях, интригах в кулуарах нацистской власти.

Зарубин уделял самое пристальное внимание строжайшим правилам безопасности. По его инициативе для Вилли сделали документы, чтобы при необходимости он мог выехать из страны. Были определены условные сигналы на случай неожиданного налета гестаповцев или ареста.

Москва постоянно напоминала о необходимости максимальной осторожности не только по причине ухудшившейся ситуации в Германии, где Гитлер захватил Рейнскую область, но и из-за слабого здоровья Лемана. Страдая острыми почечными коликами, он порой терял сознание от приступов. Когда об этом узнали в Центре, то серьезно обеспокоились и предложили внушительную денежную сумму на лечение. Только для начала надо было сделать так, чтобы не возникало вопросов по поводу неожиданного появления всех этих денег. В итоге Вилли на лошадиных бегах во всеуслышание заявил, что выиграл крупную сумму, и радовался, что может обратиться к дорогостоящему врачу. Таким образом больной поправился, а его отношения с советской разведкой стали еще доверительнее. Однако это было только начало испытаний, выпавших на долю разведчика.

В 1936 г. гестаповцы заинтересовались контактами Лемана в советском торговом представительстве. Вилли ответил, что занимается лишь полномочным представительством и к торговому не имеет отношения. В конце концов было установлено, что гестапо подозревало его тезку, которого оклеветала приревновавшая любовница. «Советского» Лемана «реабилитировали».

Летом того же года ему поручили заботиться о контрразведывательной поддержке дополнительных направлений военной промышленности. Брайтенбах получал и передавал в Центр важную информацию о состоянии военной промышленности нацистского государства, в частности о начале строительства на верфях свыше 70 подводных лодок, а также строго засекреченного завода по производству химического оружия. Леманом было передано много копий секретных документов, например список из 14 новейших разработок вооружений или доклад «Об организации национальной обороны Германии». Советскому руководству оставалось только объективно оценить представленные разведданные (к сожалению, это было сделано не в полной мере).

В коридорах и кабинетах гестапо он встречался со многими «персонажами» эпопеи про Штирлица, что, несомненно, также сближает этих героев. Леман общался с ведущими нацистскими деятелями и составил для советской разведки подробные характеристики на Г. Мюллера, В. Шелленберга, Г. Гиммлера, Р. Гейдриха и прочих руководителей германских спецслужб. Вилли пользовался доверием, о чем свидетельствует, например, то, что в канун новогоднего праздника 1936 г. ему как одному из лучших сотрудников подарили портрет фюрера в серебряной оправе.

В 1937 г. ценному сотрудничеству Зарубина с Леманом пришел конец - Советский Союз стал погружаться в пучину репрессий против представителей силовых структур. По распоряжению народного комиссара Н. И. Ежова резидента возвратили в Москву. Зарубин дал соответствующие указания Вилли по поводу самостоятельного поддержания связи с Москвой. На родине Зарубин избежал расправы и в дальнейшем продолжил работу в США и центральном аппарате в Москве, дослужившись до генерала. Однако в столицу Германии ему вернуться было не суждено.

Чистки в рядах советской разведки негативно отразились на ее деятельности, и в конце 1930-х гг. она практически остановилась. Это не могло не сказаться на качестве отношений с Леманом. В то время легальная резидентура в Берлине была представлена лишь А. Агаянцем, который и так с трудом справлялся со свалившимися на него обязанностями. Несмотря на это, он все же встречался с Брайтенбахом. Последний, по воле случая пустившись в свободное плавание и сильно рискуя, добывал интересную для советской разведки информацию. Так, он сообщал в Москву: «У меня нет никакого повода для беспокойства. Я уверен, что друзья знают, что здесь все делается добросовестно, все, что можно сделать. Пока в приезде ко мне нет особой срочности. Если понадобится, я сообщу».

Впрочем, заряда позитивного мышления хватило ненадолго. Нацисты планировали захват Австрии, после чего наступала очередь Мюнхенского сговора по расчленению Чехословакии. Леман был хорошо осведомлен об этом и понимал, что такие сведения должны быть крайне важны для СССР. Однако у него по сути не осталось возможностей связаться с советской разведкой. На тот момент к сотрудничеству его побуждали в основном идейные соображения. Денежное вознаграждение для него было не особенно важно, поскольку его супруга Маргарет владела гостиницей, обеспечивавшей им безбедное существование. Основной причиной его подрывной деятельности в нацистском государстве являлось осознание (этому весьма способствовал доступ к высшим секретам Третьего рейха) того, куда могут привести немецкий народ идеи о превосходстве определенной расы и развязывание мировой войны.

В конце 1938 г. Агаянц умер во время хирургической операции, а последняя его встреча с Леманом состоялась в ноябре того же года. Теперь Брайтенбах лишился всякой связи с Москвой. Сильно встревожившись, в июне 1940 г. он написал письмо в Москву, в котором призывал восстановить с ним оперативную связь. При этом Вилли отмечал: «Если этого не произойдет, то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». Однако реакция последовала лишь в сентябре - с источником встретился А. Коротков.

9 сентября 1940 г. народный комиссар внутренних дел Л. П. Берия дал указание: «Никаких специальных заданий Брайтенбаху давать не следует. Нужно брать пока все, что находится в непосредственных его возможностях, и, кроме того, все, что он будет знать о работе различных разведок против СССР, в виде документов и личных докладов источника». Новым резидентом для связи с Леманом назначили Б. Журавлева - недавнего выпускника школы разведчиков. Вилли передал ему имеющиеся материалы, резидент их сфотографировал и до утра вернул. Брайтенбах возобновил поставку огромного объема ценных разведданных, говорящих в пользу подготовки Германии к войне с «восточным медведем». Например, в марте 1941 г. из донесения явствовало, что в немецкой разведке спешно расширяли подразделение, ответственное за осуществление разведдеятельности против СССР.

19 июня на срочной встрече Лемана с Журавлевым прозвучали слова о поступившем в тайную полицию секретном приказе фюрера германским военным частям, располагавшимся вдоль советской границы, с указанием конкретной даты и времени нападения: 22 июня после 3 ч. В то утро советского посольство окружили гестаповцы, никого не впуская и не выпуская. Больше Брайтенбах не связывался с советской разведкой.

Когда Великая Отечественная война уже близилась к завершению, резидентом НКВД в Германии стал А. Коротков. Ему поручили узнать об участи предвоенных источников информации и по возможности восстановить контакты. Один из коллег резидента нашел в развалинах здания гестапо документ на Вилли Лемана с отметкой о его аресте в декабре 1942 г. Позднее о судьбе одного из самых ценных информаторов советской разведки удалось составить более-менее целостную картину.

В мае 1942 г. в Берлин для восстановления связи с антифашистами были направлены А. Хесслер (Франц) и Р. Барт (Бек). После того как последний побывал в руках гестапо, он рассказал все, что знал. О лазутчике в сердце тайной полиции доложили Г. Мюллеру. В конце 1942 г. Вилли был срочно вызван на работу, которую не покинул уже никогда, будучи тайно убитым. Разумеется, ни о какой публичной огласке не могло быть и речи, ведь было бы крайне неприятно признать, что в гестапо давно проник советский агент.

Об этом не решились доложить даже Гитлеру. В качестве официального объяснения служебный вестник гестапо опубликовал следующее извещение: «криминальный инспектор Вилли Леман в декабре 1942 года отдал свою жизнь за фюрера и рейх».

Вилли Леман выделяется на фоне всех остальных советских агентов. Тогда как многие из них поставляли информацию только по каким-то конкретным направлениям и отраслям, Брайтенбах благодаря своему положению в гестапо передавал общие и подробные данные обо всем. Конкретную дату начала войны с Советским Союзом указал только он.

Послевоенное руководство ГДР просило Советский Союз не присваивать Вилли Леману наград, поскольку, несмотря на заслуги, он все-таки был гестаповцем. В Германии и сейчас отношение к нему неоднозначное. Некоторое время назад немецкий журнал «Шпигель» сообщал, что 2 издательства планируют перевести и опубликовать книги о Брайтенбахе. Однако отклики на заметку были двойственными: некоторые признавали Вилли героем (как правило, жители бывшей ГДР), а другие считали предателем. Может быть, именно поэтому издательства отказались от своих намерений.

Из книги XX век танков автора

Из книги «Ишак» против мессера [Испытание войной в небе Испании, 1936–1939] автора Дегтев Дмитрий Михайлович

Кто вы, Вилли Мессершмитт? История истребителя «Мессершмитт» Bf-109 началась в 1934 году, хотя сама идея создания принципиально нового, современного истребителя появилась в Германии еще раньше. Появление на свет именно Bf-109 было, прежде всего, результатом закулисной игры,

Из книги Боевые машины мира 2014 № 14 Боевая машина пехоты М2/М3 «Брэдли» автора

«МАЛЕНЬКИЙ ВИЛЛИ» Машина, получившая название«№ 1 Линкольн», представляла собой установленный на шасси «Буллок» коробчатый бронекорпус с грубым макетом башни: планировали установить вращающуюся башню с40-мм автоматической пушкой «Виккерс». Испытания прошли 10 сентября.

Из книги Высадка в Нормандии автора Бивор Энтони

«БОЛЬШОЙ ВИЛЛИ» ИЛИ «МАТЬ» Тогда-то и родилась идея придать гусеничному обводу форму параллелограмма, а для увеличения высоты зацепа верхнюю ветвь пустить поверх корпуса. Вооружение же разместили в бортовых спонсонах. Приняв такую конструктивную схему машины,

Из книги Путь к империи автора Бонапарт Наполеон

Глава 9 «Голд» и «Джуно»Встаринном нормандском городе Кан в то утро жители проснулись гораздо раньше обычного. Когда подтвердились сведения о высадке воздушного десанта, в штабе 716-й пехотной дивизии, который размещался на авеню Багатель, развернулась лихорадочная

Из книги Разведчики и шпионы автора Зигуненко Станислав Николаевич

Глава III Перемена в жизни Наполеона. – Брачные проекты. – Жозефина Богарне. – Итальянский поход. – Начало будущего властительства. – Двор в Монтебелло. «Счастье мне улыбается!» – писал на другой день после 13 вандемьера Наполеон своему брату Иосифу. И действительно, на

Из книги Танковые войны XX века автора Больных Александр Геннадьевич

Вместо Штирлица – «Брайтенбах» (Вильгельм Леман) После выхода на экраны телесериала «Семнадцать мгновений весны» многие стали задаваться вопросом: «Существовал ли в действительности прототип Штирлица?» Нет, ни одного нелегала, профессионального офицера советской

Гауптштурмфюрер СС Леман

Вилли Леман - прототип Штирлица

Естественно, что в фильме и серии книг Юлиана Семенова о разведчике Штирлице имеется художественный вымысел. Например, Максим Исаев никаким образом не мог стать офицером СС, тем более такого высокого ранга. В действительности немецкое командование тщательно проверяло всех, кто приближался к такой высокой ступени служебной лестницы. Выявлялась и чистота расы, и все темные моменты в биографии, проверялись все родственники, поднимались архивы, причем вековой давности. Советский разведчик, родившийся в СССР, никогда не смог бы пройти все эти уровни защиты.

Но это вовсе не значит, что в верхушке власти Германии не было агентов, работающих на СССР. Один из самых высокопоставленных среди них - Вилли Леман, гауптштурмфюрер СС. Родился он 15 марта 1884 года в Лейпциге. Родители Лемана были чистокровными немцами, семья считалась интеллигентной - отец мальчика работал учителем. Но Вилли довольно рано решил проявить самостоятельность, ушел из гимназии и начал работать, освоив профессию столяра.

В 17 лет он добровольно отправился в армию - на флот. Военная служба пришлась по вкусу мальчику из хорошей семьи, а начальство отметило его усердие и исполнительность многочисленными наградами и поощрениями. Молодой человек прослужил на флоте более 10 лет, пройдя путь от юнги до унтер-офицера. Выйдя в отставку, Леман решил перейти на работу в берлинскую полицию, и командование снабдило его самыми лучшими характеристиками. На новом месте Вилли быстро снискал себе славу сыщика с необыкновенным способностями - преступления он раскрывал так же легко, как Шерлок Холмс.

Вскоре началась Первая мировая война, во время которой Леман был награжден Железным крестом 3-й степени. Так командование отметило его работу по разоблачению и задержанию нелегальных иностранных агентов - Леман к тому времени уже служил в контрразведке.

Агент А-201

После войны Леман продолжал работу в контрразведке, где он курировал работу с иностранцами. Через несколько лет в Германии начали активно проявлять себя гитлеровские молодчики, к которым Леман относился с большой антипатией. Об его истинном отношении к нацистам знали только самые близкие - в частности лучший друг Эрнст Кур, бывший сослуживец. Именно через него советская разведка вышла на Лемана - Кур сотрудничал с советскими резидентами в Берлине в качестве мелкого агента.

Вербовку Лемана осуществлял знаменитый советский разведчик Василий Зарубин, на счету которого немало замечательных дел и изящных разработок. Леман почти сразу же согласился работать на СССР. Правда, достоверно неизвестно, что именно побудило его к этому - ненависть к гитлеровскому режиму или материальная заинтересованность - Советский Союз хорошо платил своим агентам. В 1929 году Москва присвоила Леману агентурный номер А-201 и подпольную кличку «Брайтенбах».

Между тем, карьера Вилли Лемана в немецкой контрразведке еще только начиналась. В 1933 году к власти пришли нацисты, страна начала усиленную подготовку к войне. Вскоре Гитлер учреждает тайную полицию - гестапо. Отдел полицейской контрразведки, который возглавлял Вилли Леман, полностью вошел в состав гестапо. Кроме того, он, по совету советского резидента, вступил в ряды нацистской партии. Вскоре Лемана перевели в СС и повысили в звании.

Советская разведка тоже увеличила денежное вознаграждение немецкого агента - информация, которую он мог теперь предоставлять, была практически бесценна. Леман передавал данные об операциях СС, шифры, коды, секретную переписку и так далее. Кроме того, он активно помогал действующим в Германии советским разведчикам, обеспечивал прикрытия для многих операций. В 1935 году Леман первым предупредил советское руководство о начале работ конструктора Вернера фон Брауна над созданием ракет дальнего действия на жидком топливе. Также ценный агент предоставил множество материалов о расположении пяти испытательных ракетных полигонов, в том число особо важного и строго засекреченного лагеря Дебериц.

В 1936 году Леман получил новое назначение - он занимался контрразведкой в военной промышленности. Информация, которую он сообщал, сыграла огромную роль в ходе войны и в развитии советской боевой техники. Например, Леман известил Москву о таких важных вещах, как производство в Германии нового вида оружия - бронетранспортеров и самоходных орудий, цельнометаллических истребителей, о разработке нервно-паралитических отравляющих веществ.

Накануне войны

Леман продолжал поставлять поистине бесценные материалы, но тут случилось страшное - в СССР началась волна репрессий, которая коснулась и внешней разведки. В 1938 году Берия вызвал из Берлина Зарубина и других разведчиков, осуществлявших связь с Леманом. Зарубин остался жив, но от работы был отстранен. Многие другие разведчики были расстреляны или отправлены в лагеря. В результате развала работы советской разведки в Германии, связь с Леманом была потеряна. Сам он при этом продолжал успешно служить в СС. Его высоко ценило гитлеровское руководство (работал он непосредственно под начальством Мюллера).

Верхушка гитлеровской власти более чем доверяла Леману, и он был в курсе всех особо секретных разработок нацистов. Но агент теперь не имел возможности передать особо важную и ценную информацию в Москву. Однажды Леман решился на шаг, который мог стоить ему жизни - он подбросил в почтовый ящик советского посольства письмо, в котором просил выйти с ним на связь. Письмо было передано в НКВД, и в августе 1940 года советский разведчик Александр Коротков был прислан для контакта с Леманом.

При встрече Леман передал Короткову ряд важных материалов, и тот отбыл с ними в Москву, сведя предварительно Лемана с разведчиком Борисом Журавлевым. Леман начал периодически предоставлять ему секретные сведения. В 1941 году он сообщил о готовящейся войне на территории СССР, в частности передал сведения о сосредоточении и развертывании армейских групп на границе государств, соседствующих с Советским Союзом. Но Центр отнесся к этой информации недоверчиво - Лемана посчитали провокатором, двойным агентом.

За три дня до начала вторжения в Советский Союз Журавлев вновь встретился с Леманом. Агент доложил, что получил достоверные данные о времени, когда германские война начнут наступление на СССР - 3 часа ночи 22 июня 1941 года. Он также сообщал, что в это же время будет захвачено советское посольство в Берлине. Журавлев немедленно доложил об этом в Центр, сведения тут же были переданы Сталину. Но тот в очередной раз не поверил агенту, и бесценная информация пропала напрасно.

Доверие к Леману вернулось после того, как оказалось, что все сведения, предоставленные им, верны на 100 процентов. Но было уже поздно - связь с агентом в неразберихе начала войны была окончательно потеряна.

Попытка разыскать заново столь ценного информатора окончилась трагически. В конце 1942 году на территорию Германии были сброшены на парашютах два советских агента, немцев по национальности - Р. Барт и В. Хесслер. Они должны были пробраться в Берлин и разыскать Лемана, который продолжал успешно служить в СС.

Но в столице Германии гестапо схватило агентов, и те под пытками признались в цели своего визита и выдали Лемана. Последний раз Вилли Лемана видели в декабре 1942 года - он отправился на службу и не вернулся домой. Леман числился среди пропавших без вести - никаких слухов об его аресте, а тем более о шпионской деятельности не появилось. Следы же Лемана полностью исчезли…

Лишь после войны, когда советские разведчики разбирали архивы нацистов, они обнаружили учетную карточку гауптштурмфюрера СС Вилли Лемана. Записи на ней заканчивались его арестом и указанием на то, что он направлен в тюрьму Плетцензее, печально прославившуюся в качестве самого страшного места для заключенных. Но, скорей всего, Леману не пришлось долго мучиться в этом страшном месте - вероятно, его расстреляли почти сразу, чтобы нигде не просочилась информация о видном эсэсовце, сотрудничавшем с СССР.

Но в СССР о Лемане, сыгравшем столь значительную роль в войне, тоже не вспоминали. И даже тот факт, что именно этот человек послужил прототипом для самого знаменитого разведчика Штирлица, долгое время оставался никому не известным…

›

Вилли Леман (нем. Willy Lehmann ; оперативный псевдоним Брайтенбах ; 15 марта 1884, окрестности Лейпцига, Германская империя - декабрь 1942, Берлин, Германия) - сотрудник гестапо, гауптштурмфюрер СС и криминальный инспектор. Тайный агент советской разведки, ставший за время почти тринадцатилетнего сотрудничества с ней одним из наиболее ценных.

Биография

Родился в семье школьного учителя. Учился на столяра, в возрасте 17 лет поступил добровольцем на флот, где прослужил 12 лет. С борта немецкого корабля наблюдал за сражением русского крейсера «Варяг» и японских кораблей в бое у Чемульпо 27 января 1904 года.

В 1911 году демобилизовался и приехал в Берлин, где вскоре встретил старого друга Эрнста Кура, который к тому времени работал в берлинском полицейском президиуме. По его протекции Леман был принят на работу в отдел по борьбе с орг. преступностью (криминальная полиция), в дальнейшем перешёл в политическую полицию (которая стала впоследствии гестапо), а через два года (в 1913-м) был принят на работу в отдел полиции по борьбе с шпионажем, который впоследствии возглавил. В Абвере он никогда не состоял, поскольку это была исключительно военная, а не полицейская структура.

После того, как в мае 1918 года в Берлине было открыто Полномочное представительство РСФСР, за его сотрудниками стало вестись наблюдение контрразведывательным отделением Лемана. После переворота 4 ноября 1918 года Вилли Леман стал председателем общего собрания чиновников полиции Берлина.

В 1920 году власти Веймарской республики воссоздали тайную политическую полицию, в которую вернулись Леман и Кур. Леман должен был пройти переаттестацию для дальнейшего повышения по службе, однако из-за приступа диабета экзамен был отложен. Тем временем его назначили исполняющим обязанности начальника канцелярии отделения, которое занималось слежкой за иностранными диппредставительствами, то есть фактически он руководил контрразведывательным отделением полицай-президиума Берлина. В 1927 году на должность начальника был назначен опытный разведчик, и шансы Лемана на дальнейшее продвижение по службе сильно упали. Он выбрал для работы место в картотеке отделения, в которой сосредоточивались все сведения на сотрудников иностранных посольств.

Вербовка (1929 год)

За годы службы Леман успел разочароваться в политике существующей в стране власти. Он решил предложить свои услуги советской внешней разведке. В марте 1929 года по его предложению советское полпредство посетил Эрнст Кур, который к тому времени был безработным. После беседы с ним сотрудников ОГПУ в советской разведке пришли к выводу, что Кура целесообразно завербовать на материальной основе. Агента А-70 планировалось использовать для сбора сведений о лицах, интересующих советскую разведку, за что ему полагалось ежемесячное вознаграждение в зависимости от качества предоставленной информации.

Однако для выполнения задания СССР Кур должен был обращаться к Леману, которого такое положение дел не очень устраивало. К тому же Кур неразумно тратил деньги, полученные от советской разведки, спуская их на шумных вечеринках в берлинских ресторанах. Опасаясь, что это привлечёт внимание берлинской полиции, а затем выведет и на него самого, Леман решил установить прямой контакт с советской резидентурой.

По одной версии, Леман согласился сотрудничать с СССР из-за того, что был убеждённым антифашистом, по другой - за деньги. Все без исключения немецкоязычные источники (как до, так и после падения берлинской стены) придерживаются менее романтичной версии о сотрудничестве Лемана исключительно из корыстных побуждений. Косвенно это подтверждается фактом того, что в ГДР имя Лемана не использовалось вообще, и было почти забыто, в то время как именами других бойцов немецкого сопротивления и шпионов с неизмеримо меньшими заслугами называли улицы и всячески использовали их в пропагандистских целях.

Леману был присвоен оперативный индекс А-201 и оперативный псевдоним Брайтенбах. 7 сентября 1929 года глава советской внешней разведки М. А. Трилиссер отправил в берлинскую резидентуру телеграмму:

Ваш новый источник А-201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение заключается в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где малейшая неосторожность со стороны А-201 или А-70 может привести к многочисленным бедам. Считаем необходимым проработать вопрос о специальных условиях связи с А-201

Повинуясь указаниям, связи разведки с Леманом были переведены на нелегальную резидентуру, которую возглавлял разведчик-нелегал Эрих Такке.

Разведывательная деятельность

С 1930 года в обязанности Лемана в тайной полиции Берлина вошла разработка персонала Полпредства СССР и борьба с советской экономической разведкой в стране. Передаваемая им советским разведчикам информация позволяла резидентуре ОГПУ быть в курсе планов немецкой контрразведки и позволяла избегать провалов агентов.

Для повышения конспирации в работе с особо важным агентом, советская разведка в начале 1931 года привлекает опытного разведчика-нелегала Карла Силли, позднее планировалось, что связь с Леманом будет держать ещё один опытный разведчик Василий Зарубин, который специально должен был переехать из Франции. Учитывая ненадёжность связи Эрнста Кура, его отстранили от дела, а позднее перевели в Швецию, где он на средства советской разведки содержал магазинчик, служивший для связи разведчиков.

После прихода к власти Гитлера Леман по рекомендации Германа Геринга был переведён на работу в гестапо. К тому времени Леман был хорошо знаком со многими видными деятелями НСДАП. В мае 1934 года Леман вступил в ряды СС, а 30 июня 1934 года принимал участие в операции «Ночь длинных ножей»

В ходе чистки политической полиции от старых, и по мнению нацистов, неблагонадёжных кадров, Леман также попал под подозрение, однако он не занимал руководящих постов в полиции, много лет работал против советских учреждений в Германии (что характеризовало его положительно в глазах нацистов), имел много положительных характеристик и был весьма уважаем сослуживцами за опыт и спокойный нрав - после всех перестановок он продолжал трудиться в третьем отделении гестапо.

В декабре 1933 года Леман был передан на связь Василию Зарубину, который специально для этого прибыл в Германию в качестве представителя одной из американских кинокомпаний. После установления постоянного контакта Зарубину были переданы подробные сведения о структуре и кадровом составе IV управления РСХА (главного управления имперской безопасности), его операциях, деятельности гестапо и абвера (военной разведки), военном строительстве в Германии, планах и намерениях Гитлера в отношении соседних стран.

Вскоре Леман был переведён в отдел гестапо, занимавшийся вопросами контрразведывательного обеспечения оборонной промышленности и военного строительства. Примерно в это же время проходили первые испытания прототипов баллистических ракет, о чём также была проинформирована Москва. А в конце 1935 года, после того, как Леман присутствовал на испытании первой ракеты Фау-1, он составил подробный отчёт о них и передал советским разведчикам её описание. На основании этих данных 17 декабря 1935 года советской разведкой был представлен доклад Сталину и Ворошилову, бывшему в то время наркомом обороны СССР, о состоянии ракетостроения в Германии.

Среди прочей информации, переданной Леманом, были данные о строительстве подводных лодок, о бронеавтомобилях, сведения о выпуске новых противогазов и производстве синтетического бензина. Передавались и сведения о развитии и укреплении нацистского режима, о приготовлениях к установлению мирового господства, о наращивании военного потенциала и новейших технических разработках, о структуре немецких спецслужб, их кадровом составе, методах работы. Также всё это время Леман продолжал информировать советскую резидентуру о контрразведывательной деятельности гестапо, что позволяло советским разведчикам избегать провалов.

Также Леман передал советской стороне важные сведения о внедрении агентуры гестапо в коммунистическое подполье и в русские белоэмигрантские круги.

Исключительная важность информации, получаемой от Лемана, вынуждала ОГПУ постоянно усиливать меры безопасности по связи с ним. Для него были приготовлены документы на чужое имя, разработана подробная схема выезда из Германии в случае провала. После ухудшения состояния здоровья Лемана Зарубину было поручено передать тому крупную сумму денег на лечение. Увлечение Лемана бегами позволило создать убедительную легенду приобретения солидной суммы денег, достаточной для лечения, что позволило предотвратить дальнейшее развитие болезни.

Однако в 1936 году Леман был вызван на допрос в гестапо, где интересовались его связями в советском торговом представительстве. Оказалось, что речь шла об однофамильце, другом Вильгельме Лемане, которого любовница на почве ревности оклеветала как советского шпиона. После её ареста и допроса подозрения с настоящего советского агента были сняты. На новый 1937 год в числе четырёх лучших работников гестапо Вилли Леман получил портрет Адольфа Гитлера с автографом в серебряной рамке

В 1936 Леман был назначен начальником отдела контрразведки на военно-промышленных предприятиях Германии. Вскоре в советскую резидентуру были переданы сведения о закладке на верфях более 70 подводных лодок, о строительстве нового завода по производству боевых отравляющих веществ, была передана копия секретной инструкции, касающейся 14 видов новейшего немецкого вооружения, а также копия секретного доклада «Об организации национальной обороны Германии». Им были переданы описания демонстрировавшихся новых типов артиллерийских орудий, бронетехники, миномётов, в том числе дальнобойных орудий, а также бронебойных пуль, специальных гранат и твёрдотопливных ракет для газовых атак.

Проблемы со связью

Несмотря на всю важность информации, передаваемой Леманом, позволяющую советскому руководству адекватно оценивать боевую мощь вермахта, в 1937 году сотрудничество Зарубина с агентом прекратилось.

В СССР начались репрессии против сотрудников разведки, в ходе которых многие разведчики были уничтожены. Зарубин был вызван в Москву, и хотя ему и удалось избежать репрессий, но в Берлин он больше не вернулся. Связь с Леманом продолжал поддерживать единственный оставшийся в Берлине сотрудник советской разведки Александр Агаянц, который, несмотря на огромную загруженность, понимал важность такого агента, как Леман.

Леман, оставшись без опытного куратора, действовал во многом на свой страх и риск, добывая сведения, которые, по его мнению, могли представлять интерес для советской разведки. В одном из сообщений в центр он писал:

У меня нет никакого повода для беспокойства. Я уверен, что друзья знают, что здесь всё делается добросовестно, всё, что можно сделать. Пока в приезде ко мне нет особой срочности. Если понадобится, я сообщу.

В то время Гитлер готовил аншлюс Австрии, вскоре последовал «Мюнхенский сговор», Леман располагал совершенно секретной информацией, которая представляла, по его мнению, первостепенный интерес для Советов, но не получал со стороны СССР никакой поддержки и помощи. В декабре 1938 года состоялась последняя встреча Агаянца с Леманом, вскоре после неё советский разведчик был госпитализирован и скончался во время операции. Леман остался абсолютно без связи, в то время как Германия начала усиленную подготовку к войне с Польшей, превращала вермахт в мощнейшую армию мира, и через руки агента проходила масса важнейшей информации.

К тому времени сотрудничество Лемана с СССР носило уже во многом идейный характер, так как материально он был обеспечен: его жена получила в наследство гостиницу, приносящую неплохой доход, а доступ к секретной информации позволял увидеть подготовку к мировой войне, что абсолютно не устраивало Лемана. Он не знал об обстановке в СССР, не знал о репрессиях, и по видимому, решил, что власти СССР поверили в пакт Молотова-Риббентропа. Это привело к тому, что в июне 1940 года он решился на беспрецедентный и чрезвычайно опасный шаг: он опустил в почтовый ящик советского полпредства письмо, адресованное военному атташе или его заместителю. В письме он предлагал немедленно восстановить с ним оперативную связь.

Я нахожусь на той же должности, которая хорошо известна в Центре, и думаю, что я опять в состоянии работать так, что мои шефы будут довольны мной… Если я не получу никакого ответа, то буду считать, что я не представляю теперь никакой ценности и меня не используют на работе. Моя дальнейшая работа в гестапо также потеряет тогда всякий смысл…

Однако связи не было до сентября 1940 года, когда с Леманом встретился новый заместитель резидента НКВД в Берлине Александр Коротков. Начался новый этап в деятельности агента. По сути, всю работу с чрезвычайно важным агентом приходилось строить заново. Новым руководителем агента Брайтенбаха стал молодой сотрудник Борис Журавлёв, незадолго до этого окончивший Школу особого назначения. К этому времени положение и обязанности Лемана в гестапо были столь обширны, что ему не требовалось даже иных заданий по получению информации. 9 сентября 1940 года в берлинскую резидентуру поступило указание лично от наркома Берия:

Никаких специальных заданий Брайтенбаху давать не следует. Нужно брать пока всё, что находится в непосредственных его возможностях, и, кроме того, всё, что он будет знать о работе различных разведок против СССР, в виде документов и личных докладов источника

Получив материалы, Журавлёв фотографировал их и возвращал до выхода Лемана на службу на следующий день. Леман передал в Москву ключ к шифрам гестапо, используемым в телеграфных («Ферншпрух») и радиосообщениях («Функшпрух») для связи со своими территориальными и закордонными сотрудниками. Среди других материалов было большое число документов, свидетельствовавших о том, что Германия начала подготовку к войне против СССР. Так, в марте 1941 года он доложил, что в абвере в срочном порядке расширили подразделение, занимающееся ведением разведывательной работы против СССР. Весной 1941 года Леман проинформировал советских разведчиков о предстоящем вторжении вермахта в Югославию. На встрече 28 мая 1941 года агент проинформировал Журавлёва, что ему приказано срочно составить график круглосуточного дежурства сотрудников его подразделения. А 19 июня, вызвав разведчика на экстренную встречу, Леман сообщил, что в гестапо поступил текст секретного приказа Гитлера немецким войскам, размещённым вдоль советской границы. В нём предписывалось начать военные действия против СССР после 3 часов утра 22 июня.

После начала войны связь с Леманом была потеряна навсегда.

Провал

В конце войны в НКВД стали выяснять судьбу предвоенных источников и агентов. В руинах штаб-квартиры гестапо были обнаружены документы, где говорилось, что Вилли Леман был арестован гестапо в декабре 1942 года. Причины ареста указаны не были. В Москве установили, что казнённый сотрудник гестапо Вилли Леман был агентом НКВД Брайтенбахом.

Позднее удалось восстановить причину гибели агента.

В мае 1942 года в Берлин был заброшен агент советской разведки Бек (немецкий коммунист Роберт Барт, добровольно сдавшийся в советский плен). Одной из целей агента было восстановление связи с Леманом для продолжения сотрудничества. Он был заброшен в Германию вместе с целой группой агентов с идентичными заданиями. На случай если Леман откажется от сотрудничества, Бека снабдили обширным компроматом. В случае Лемана это были квитанции с его подписью о получении денег от советских разведчиков. Однако гестапо удаётся довольно быстро арестовать группу Бека. Под пытками он выдал условия явки с Леманом и известные ему сведения о нём. В гестапо вычислили Лемана, но операцию по его ликвидации проводили тайно. Гиммлер и Мюллер не стали докладывать Гитлеру о том, что в гестапо уже долгие годы работал советский агент. Леман был срочно вызван на службу в канун Рождества 1942 года, откуда он уже не вернулся. Точная дата смерти Лемана и место его захоронения неизвестны.

В январе 1943 года в служебном вестнике гестапо было опубликовано извещение:

Криминальный инспектор Вилли Леман в декабре 1942 года отдал свою жизнь за Фюрера и Рейх

Факт предательства столь высокопоставленного офицера СС был скрыт - даже жене Лемана не сообщили об обстоятельствах гибели мужа.

Роберт Барт

Роберт Барт согласился участвовать в радиоигре с Москвой, опасаясь за жену и сына. После войны он вновь добровольно сдался представителям Красной Армии и настаивал, что передал сигнал о дезинформации в передаваемой информации. Однако то ли он этого не делал, то ли ошибся кто-то из техников на советской стороне, но сигнал о дезинформации не был понят. Барт был осуждён и расстрелян.

Память

В 1969 году в Москве вдове Лемана Маргарет вручили наручные золотые часы с надписью «На память от советских друзей». Однако официальная информация о советском агенте Вилли Лемане, двенадцать лет передававшем важнейшую информацию из самого центра немецкой контрразведки, оставалась засекреченной долгие годы. В 1999 году были рассекречены все 12 томов его дела, о нём написал Г. Любарский В 2002 году вышло большое исследование Э. Ставинского. В 2009 году рассекречены новые архивные материалы.

Примечания

Журнал "Родина": В НАЧАЛЕ СЛАВНЫХ ДЕЛ. Проверено 23 апреля 2013. Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013.
Т. К. Гладков в книге «Король нелегалов» (М., 2000) отстаивает версию об идейных мотивах, подвигших Лемана на сотрудничество с советской разведкой. К. А. Залесский в своей книге «Семнадцать мгновений весны. Кривое зеркало Третьего рейха» (М., «Вече»), 2006, говорит, что Леман был «агентом, служившим не из каких-то идейных принципов, а за банальные деньги». (с. 25)
Hans Coppi: Willy Lehmann. In: Hans Schafranek und Johannes Tuchel (Hrsg.): Krieg im Äther. Widerstand und Spionage im Zweiten Weltkrieg. Picus Verlag, Wien 2004, ISBN 3-85452-470-6.
П. А. Судоплатов . «Разведка и Кремль» М.: «Гея», 1996, С. 166
Т. К. Гладков . «Король нелегалов» М.: «Гея Итэрум», 2000, С. 168
Служба внешней разведки (СВР) России публикует новые документы о Вилли Лемане
Любарский Г. Кто был «Штирлицем»?//Вестник. 1999. 30 марта, № 7 (214)
Ставинский Э. Наш человек в гестапо. Кто вы, господин Штирлиц? М., ОЛМА-Пресс. 2002.
МОСКВА, 19 июн 2009 года - РИА Новости: Служба внешней разведки (СВР) России рассекретила архивные материалы дела «Брайтенбах» - под таким псевдонимом работал в Германии один из ценнейших агентов советской разведки Вилли Леман, сообщил РИА Новости в пятницу руководитель бюро по связям с общественностью и средствами массовой информации Сергей Иванов.

Литература

Теодор Гладков. Его Величество Агент. - Печатные традиции, 2010. - 280 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-91591-047-6.
David E. Murphy. What Stalin Knew: The Enigma of Barbarossa. - Yale University Press, 2005. - С. 208. - 347 с. - ISBN 0-300-10780-3.

Видео

Гауптштурмфюрер СС Вилли Леман
Рассекречен прототип Штирлица

Частично использовались материалы сайта http://ru.wikipedia.org/wiki/

Имя Вилли Лемана российские спецслужбы много лет держали в секрете и только недавно приоткрыли завесу тайны. В гестапо, где работал Леман, его называли "дядюшкой Вилли". В советской разведке он известен как особо ценный агент Брайтенбах.

Именно Леман назвал точную дату нападения Гитлера на Советский Союз. Этого человека даже считали прототипом Штирлица. Но есть вопрос, ответ на который не найден ни в одном архиве. В 42-м году Леман перестал выходить на связь. Куда исчез "дядюшка Вилли"? И какими были последние минуты его жизни? Самая засекреченная история в документальном расследовании телеканала .

Странное убийство

Декабрьской ночью 42-го в берлинской квартире Вилли Лемана раздается телефонный звонок – срочный вызов на работу, каких за последние пару лет было немало. Его стол в гестапо ломится от свежих дел и доносов. Вилли неохотно надевает серебряное кольцо с магическими рунами и черепом. Это личная награда Гиммлера для отличившихся членов СС.

"Нагрузка на сотрудников политической полиции во время войны была колоссальная. Поток документов отнимал много времени, а Лемана очень часто сажали именно на документы. То есть ничего такого в вызове ночном не было. Это совершенно штатная ситуация, которая не могла вызвать каких-то определенных сомнений", - рассказывает историк Константин Залесский.

Однако в тот день Вилли домой не вернется, не появится он и в последующие недели. Наконец, в нацистской газете выходит скромный некролог: криминальный инспектор Вилли Леман, работавший в гестапо со дня основания, отдал свою жизнь за фюрера и Рейх. Что же произошло на самом деле?

Историк спецслужб Олег Хлобустов заинтересовался историей Лемана. Пролить свет на это запутанное дело ему помогло досье, рассекреченное разведкой совсем недавно, и в первую очередь содержащиеся в нем показания жены Лемана.

"Как сообщила после войны жена Лемана, которая, естественно, не знала, чем он занимался, что в декабре 42-го года, примерно середина декабря, он экстренно был вызван на работу, уехал, и больше она ничего о нем не знала. Естественно, она стала наводить справки, и через несколько недель ей сказали, что ее муж уехал в командировку, и в дальнейшем сообщили, что он погиб", - утверждает историк спецслужб Олег Хлобустов.

Получается, Вилли погиб еще в декабре 42-го. Но по чьей вине и при каких обстоятельствах? Секретное досье не содержит даже намека на то, куда Леман направился в ту декабрьскую ночь, как будто нацисты сделали все, чтобы о нем было известно как можно меньше.

"Судьба его не совсем ясна и понятна, потому что документы были уничтожены, потому что это была компрометация многих руководителей РСХА, начиная от начальника разведки Шелленберга и заканчивая руководителем гестапо Мюллером", - говорит Олег Хлобустов.

Но что такого натворил Вилли, чтобы нагнать страха на шефа гестапо Мюллера? Известный историк спецслужб Александр Колпакиди исследует сотрудничество Лемана с советской разведкой. Благодаря досье обстоятельства вербовки удалось восстановить во всех подробностях.

"Он нуждался в деньгах, очевидно, у него в голове возник этот план работы на советскую разведку. И он хотел провентилировать, подослать друга, посмотреть, как тот будет, не кинут ли, будут ли платить, нормально ли будут платить, насколько это безопасно, не сдаст ли его кто-то в советском посольстве, не арестуют ли его сразу. И вот он решил это дело все проверить", - рассказывает историк Александр Колпакиди.

Шпион в тылу

1929 год. В Посольстве СССР в Берлине появляется немолодой немец, от него попахивает шнапсом. Он говорит, что работает в полиции и предлагает свои услуги в качестве агента. Эрнст Кур – так зовут человека – сразу попадает в поле зрения советской разведки. Там быстро выясняют, что он работает не один.

За его спиной стоит друг – Вилли Леман. Москва ведет себя настороженно. Вилли тоже полицейский, работает в политическом отделе. Это, по сути, контрразведка. Ничего не скажешь, лакомый кусочек. И сам идет в руки. Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

"Эта полиция занималась, в том числе, и контрразведкой, то есть отловом иностранных шпионов. И место, скажем так, очень опасное в каком смысле, что очень вероятна возможность того, что это контроперация, что это операция именно полиции против нашей разведки", - говорит Константин Залесский.

Наконец в Москве решаются на контакт. Рандеву назначено на вечер в одном из берлинских кафе. Оставив сомнения, на встречу вместе с Куром приходит и Леман.

"Человек небольшого роста, я бы сказал, очень упругий весь, он начинал свою деятельность именно со службы в морском флоте и прослужил там 10 лет, был типичным немецким бюргером, даже не полицейским, а бюргером", - историк спецслужб Николай Долгополов.

Вилли, как все немцы, хорошо понимает, что деньги любят счет, тем более что их постоянно не хватает. Леман болен диабетом, а лечение стоит недешево. В конце 20-х многие в Германии считают Россию чуть ли не союзником, а значит и риск невелик. Почему бы не помочь товарищам и при этом немного заработать?

"Когда он начинал сотрудничать, он не считал, что Россия и Германия – это враги. И действительно, он прекрасно знал, что существует тайное сотрудничество вопреки Версальскому мирному договору, он знал, что за шпионаж в пользу России очень маленькие наказания, смехотворно маленькие. Он знал, что в основном на это смотрят сквозь пальцы", - говорит Александр Колпакиди.

Так Леман становится одним из ценнейших агентов Москвы. Ему присваивают оперативный псевдоним Брайтенбах. Вилли работает на советскую разведку в течение долгих 12 лет, но потом связь с ним неожиданно обрывается. Его жена обращается в гестапо. Там ей сообщают, что Вилли стало плохо во время спецоперации и он выпал из поезда на полном ходу.

"Самое интересное во всей этой истории, что Гиммлер и Мюллер скрыли от Гитлера всю эту историю, специально инициировали даже его героическую гибель, что он погиб на поле боя, а сотрудникам сказали, что он ехал в поезде из Варшавы, у него случился приступ диабета, он потерял сознание, выпал из поезда и разбился", - рассказывает Колпакиди.

Тайна смерти "дядюшки Вилли"

Так как же погиб Вилли Леман? В какой-то перестрелке или действительно умер от приступа? Но в таком случае почему его вдова так никогда и не узнала, где он похоронен? Какую тайну скрыло от нее гестапо? Леман – профессионал с большой буквы. Значит, в том, что с ним произошло, вряд ли есть его вина.

Известный писатель и историк спецслужб Николай Долгополов полагает, что Леман заслуживает уважения хотя бы потому, что многие советские разведчики обязаны Брайтенбаху своей жизнью.

"Под опекой Вилли Лемана находилось и советское посольство. Леман не только знал, что вот такой-то человек будет взят, скажем, под наблюдение, или такому-то человеку угрожает опасность, потому что его хотят разработать и, может быть, даже завербовать. Он об этом всегда успевал и всегда очень аккуратно предупреждать своих советских друзей", - утверждает Николай Долгополов.

В Москве понимают: агент Брайтенбах – настоящий подарок судьбы. Остается одно – избавиться от Кура, слишком сильно он привязан к шнапсу и при этом не всегда держит язык за зубами.

"Было принято такое решение отправить его в Швейцарию, где бы он выполнял тоже какие-то поручения и задания, но не компрометировал и не мог компрометировать Лемана своими такими загулами", - рассказывает Олег Хлобустов.

Но как передавать информацию в Москву? Рация в центре Берлина – нонсенс. Приходится полагаться на личные встречи с агентами-нелегалами. Одно время к Вилли приходит американка Люси Букер. Она фотографирует принесенные Леманом документы, чтобы передать их в центр.

Оригиналы Вилли тут же забирает с собой. А бывает и так: он зашивает бумаги в подкладку шляпы и приходит в кафе на встречу с агентом. Они кладут головные уборы на столик, а перед отходом незаметно меняются шляпами.

"Он встречался с кем-то из нелегалов, причем совершенно разные люди: тут были и немцы, Эрих Таке, например, Карл Гурский, была американка Люси Букер, был латыш Герман Клесмет, были русский Зарубин и так далее, то есть очень разные были люди. Нелегал этот у него брал информацию и отдавал оперативнику из посольства, легальному разведчику и, таким образом, пересылалось в Москву", - говорит Александр Колпакиди.

В 33-м году судьба преподносит кураторам Лемана еще один подарок. Отдел берлинского полицай-президиума, в котором работает Вилли, в полном составе переходит в тайную политическую полицию, которая создается по инициативе премьер-министра Пруссии Германа Геринга.

"Он уволил порядка от четверти до трети полиции, то есть чистка была очень капитальной. Соответственно осталось полиции немного, чиновников полицейских. И практически вся прусская политическая полиция вошла в полном составе в гестапо без каких-то переаттестаций, аттестаций, там даже все получили еще и повышение", - утверждает Константин Залесский.

Рейхмаршал Геринг беседует с госсекретарем Гербертом Баке. Фото: ТАСС

Вскоре у новой полиции появится название гестапо и устрашающая репутация. Тайная полиция может арестовать любого по малейшему подозрению, применяет пытки, казнит без суда и следствия.

"В отличие от других полицейских структур гестапо имело право досудебного ареста, то есть арестовывать без санкции суда. Ликвидация – формально это делалось, конечно, но в реальности любой смертный приговор формально должен был проходить через суд, но, с другой стороны, это не всегда соблюдалось", - говорит Андрей Мартынов.

Тем не менее, свой человек в гестапо – для Москвы большая удача. Некоторые до сих полагают, что биография именно Вилли легла в основу книги Юлиана Семенова, и что Леман не иначе как прототип Штирлица.

Свой среди чужих

"Я хорошо знал Юлиана Семеновича, мы дружили, поэтому я точно знаю, что он тогда просто даже не подозревал о наличии такого агента. О нем рассказали намного позже, уже после смерти Юлиана Семенова, он рано умер. И в любом случае, это разные люди. Штирлиц – это ведь русский человек, который выдает себя за немца, а Вилли Леман и был немцем", - рассказывает Леонид Млечин.

Разумеется, русский разведчик никогда бы не проник в гестапо. В это трудно поверить, но родословную кандидатов в политическую полицию тщательно проверяли, изучали биографии предков, родившихся вплоть до 1800 года. Но и это еще не все.

"Если какой-то немец претендовал на должность офицерскую в гестапо, его проверяли до 1750 года. Представьте себе, что приезжает какой-то очень удачливый, очень, я бы сказал, талантливый, гениальный даже советский разведчик. Можно, конечно, каким-то образом выучить язык, можно, конечно, иметь каких-то родственников в Германии, можно быть выходцем из Германии, но вот так глубоко – нет", - считает Николай Долгополов.

И это вовсе не значит, что сотрудников гестапо проверяют раз и навсегда. Контроль продолжается, от слежки не уйти. Словом, Вилли ходит по лезвию, но отказаться от шпионажа не может, ведь он до сих пор жив только благодаря субсидиям из Москвы.

"Он был очень тяжело больным, боялись, что он умрет, кстати, в середине 30-х годов, об этом очень много в переписке, что как бы не помер, и поэтому очень заботились о его здоровье. И на это лечение уходило много денег", - утверждает Александр Колпакиди.

Поэтому многие эксперты считают деньги основным мотивом Лемана. Этого же мнения придерживается и Леонид Млечин.

"Как правило, агенты работают из-за денег. Или есть очень частый случай, когда людям в этом бизнесе хочется быть властелинами судеб. Мало того, что он работает в одной разведке, ему хочется руководить двумя службами, ему хочется играть на многих досках", - рассуждает Леонид Млечин.

Леонид Млечин. Фото: ТАСС/Валерий Шарифулин

А тут еще и седина в бороду. Уже немолодой Вилли влюбляется в молодую швею. Девица едва сводит концы с концами или просто делает вид, и Леман снимает для нее квартиру, балует деликатесами.

"Допустим, снять квартиру в Берлине в это время было где-то 180 марок, ему платили 580 марок в месяц. Это приличные деньги. И тратил он их осторожно, даже его жена не догадывалась", - говорит Александр Колпакиди.

Тем не менее, известный историк Константин Залесский считает, что Леманом руководили и другие причины. Он пришел к выводу, что Вилли просто надоело всю жизнь быть на последних ролях. И уважение, которое ему оказывают советские агенты, льстит его самолюбию.

"Советская разведка – самая мощная разведка тех лет, что его ценят в такой серьезной службе. То есть он, оставаясь, скажем так, младшим офицером, человеком, несколько выше, чем технический персонал, но рядовым следователем, сотрудником политической разведки – гестапо, он одновременно становился высоко ценимым в разведке", - считает Константин Залесский.

"Ночь длинных ножей"

Действительно, Вилли дослужился лишь до звания криминального инспектора полиции. В России он был бы старшим лейтенантом. Однако не исключено, что Леманом руководит отнюдь не ущемленное самолюбие, а совершенно иные соображения.

"Гитлер не только захватил всю страну, он ее сделал страной, неприемлемой для житья для таких, скажем, честных людей, как Леман, потому что Леман был, назовем все своими словами, антикоммунистом. Он выслеживал коммунистов, он сажал их в тюрьмы, об этом не пишется, но это было именно так. Но в то же время Леман не понимал, почему пришли вот эти люди – фашисты – и они уничтожают своих?", - говорит Николай Долгополов.

И что совершенно непонятно для Вилли, это колдовство и мракобесие шефа СС Гиммлера. По его приказу специальная зондеркоманда собирает сведения о средневековых процессах над ведьмами. Гиммлер восстанавливает замок Вевельсбург, на котором, по преданию, лежит древнее проклятие. И окружив себя магическими рунами, служит там оккультные мессы.

Съезд национал-социалистической партии. Рейхсминистр Йозеф Геббельс (в центре) беседует с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером (слева) и адмиралом Вильгельмом Канарисом. Фото: ТАСС

К несчастью, скоро "Черный орден", так теперь именуют СС, получит абсолютную власть. От полного триумфа Гиммлера отделяет всего одна "Ночь длинных ножей". Историк Андрей Мартынов пытается разобраться в подоплеке событий 30 июня 34-го года, которая войдет в историю как "Ночь длинных ножей".

"Были попытки со стороны СА арестов и, тем самым, шантажа сторонников Гитлера. И в итоге Гитлер принимает решение о ликвидации руководства СА, просто их физического уничтожения", - утверждает Андрей Мартынов.

Одним словом, Гитлер опасается предательства со стороны СА – штурмовых отрядов национал-социалистов. Поэтому сотрудники СС, которые подчиняются Гиммлеру и лично Гитлеру, отправлены на расправу с политическими конкурентами. В этой резне не обойдется и без гестапо, в связи с чем Леман вызван на виллу своего шефа Геринга.

"Не то, что Геринг его пригласил и сказал: "Вилли, знаешь, сейчас будем мочить этих штурмовиков…". Нет, Геринг беседовал с массой людей, в том числе группой полицейских, где он был, но он был не главный среди них, он стоял где-нибудь у двери и удивлялся, как он сюда попал", - рассказывает Александр Колпакиди.

В ходе "Ночи длинных ножей" гитлеровцы уничтожают более тысячи своих соотечественников. Среди них немало и тех, кто попал под горячую руку случайно. За помощь в организации этой операции шеф гестапо Геринг отдает свою полицию в ведение Гиммлера.

"Геринг не особо вдавался в дела своей полиции, он ее только возглавлял. А в результате "Ночи длинных ножей" он вообще ее отдал. То есть это была одна из той цены, которую он заплатил Гиммлеру за сотрудничество в подготовке "Ночи длинных ножей", - объясняет Константин Залесский.

Мало того, что теперь безумный Гиммлер возглавляет карательную машину гестапо, Гитлер не останется в долгу за проделанную эсэсовцами кровавую работу. Он возводит СС в ранг самостоятельной организации. Отныне "Черный орден" Гиммлера получает безграничные возможности. И часть вины за это лежит и на нем, Вилли Лемане.

"Вот когда он именно запятнал себя кровью, его и приняли в партию, он стал настоящим эсэсовцем, настоящим гестаповцем с точки зрения тех, которые его проверяли на свою звериную верность. И, может быть, это как-то помогло Леману избежать подозрений, избежать каких-то неприятных проверок", - считает Николай Долгополов.

Заседание президиума НСДАП в Мюнхене в 1928 году. В президиуме: Альфред Розенберг (второй слева), Адольф Гитлер (в центре), Генрих Гиммлер (крайний справа). Фото: ТАСС

Награда за резню

За участие в резне Гиммлер лично награждает Лемана серебряным кольцом с древними магическими рунами. Его получают самые преданные члены СС. После их смерти все кольца возвращаются к Гиммлеру, и он совершает над ними свои обряды, как будто мечтает завладеть душами подчиненных. И не исключено, что после этих событий прагматичный Вилли совсем иначе взглянул на свою работу с советской разведкой.

"Даже члены той же национал-социалистической партии и других пронацистских структур в душе, в общем-то, сомневались и были нонконформистами, и принимали участие в том же антигитлеровском сопротивлении. Вот для Лемана сотрудничество с советской разведкой было формой его сопротивления", - утверждает Олег Хлобустов.

В 35-м году Леман занимается контрразведкой на военных германских заводах. Брайтенбах без оглядки отправляет в Москву сведения о новых подводных лодках, строительстве завода по производству боевых отравляющих веществ. Он передает описания новых типов артиллерийских орудий, бронетехники, минометов.

"Количество им переданного исчисляется чемоданами, скажем так. И самое интересное, что Леман передал данные о 14 видах нового вооружения. Мне трудно говорить, что было самым полезным, но предположение все-таки я могу сделать: Леман понял, что там у него в стране где-то у него за спиной изготавливается ценнейшие и абсолютно новые, невиданные образцы ракетного вооружения", - утверждает Николай Долгополов.

Судьба делает Вилли, а значит, и советской разведке еще один подарок. По доносу гестапо арестовывает военного инженера Вернера фон Брауна. Леман решает помочь ему, а заодно использовать его знания в своих интересах.

"Гестапо был арестован немецкий инженер, непосредственно занимавшийся ракетной проблематикой. Леман решил его спасти, то есть сохранить ему жизнь, освободить, позволить ему возвратиться к профессиональной деятельности, используя его как информатора или делая вид, что он использует его как информатора", - говорит Олег Хлобустов.

Речь идет о разработке первых в мире реактивных снарядах, фактически будущих баллистических ракетах. Их чертежи благодаря Вилли Леману в середине 30-х лягут на стол наркома обороны СССР.

"Оказывается, что их разработка началась еще только в середине 35-го года. И уже тогда, в 35-м, Ворошилов об этом знал. Предпринял ли что-то нарком обороны, для того чтобы сделать нечто похожее у себя? Может быть, и да, потому что, как считается, начались работы над нашими "катюшами", - рассказывает Николай Долгополов.

Как же Леману это удается? Неужели его никто ни разу не заподозрил? Вилли хорошо знает свою работу: ловко уходит от слежки, никогда напрасно не рискует.

"Он же был профессионалом. А поскольку он работал в тайной полиции, то он знал методологию работы контрразведки, как от нее уходить. Но я скажу так: в довоенные годы наша агентура вообще очень хорошо держалась, провалов не было", - считает Леонид Млечин.

Добряк и балагур из гестапо

Несмотря на свою работу в гестапо, Леман слывет добряком и балагуром. В конце концов, он же не проводит допросы в подвалах. Его обитель – пыльная картотека. Дядюшка Вилли у всех на хорошем счету – пожилой человек, который честно зарабатывает свой хлеб.

Ну кто решится такого подсидеть? Но если Вилли так хитер, то куда он так таинственно исчезает еще в 39-м? По его досье выходит, что накануне войны Леман целый год загадочно молчит. Оказывается, у него просто нет связи с советской разведкой.

"Часть внешней советской разведки, как и разведки военной была истреблена. Сначала за дело взялся нарком Ягода, потом сменивший его железный нарком и палач Ежов, довершал дело Берия в меньшей степени, потому что уже не за кого ему было браться и некого убирать. Но, тем не менее, вышло так, что, к сожалению, Леман остался без связи. Никого не было в посольстве, кто бы с ним выходил на связь", - говорит Николай Долгополов.

Но дальше происходят удивительные вещи. В июне 41-го в почтовом ящике советской дипмиссии в Берлине находят загадочное письмо. Автор послания называет себя ценным агентом Москвы и просит возобновить связь. В Москве недоумевают, кто это может быть и, наконец, приходят к выводу: агент Брайтенбах.

"Он вышел на советское посольство, кстати, непонятно, каким образом оказалось его письмо в почте советского посольства, оно оказалось в НКВД, после чего с ним возобновили связь. Я думаю, с одной стороны, это говорит о том, что он был очень осторожен, что никаким образом немцы это не засекли, немецкая контрразведка", - рассказывает Александр Колпакиди.

Что же произошло за время, пока Вилли оставался без связи? Вилли решает уйти из гестапо. Его жена получила в наследство гостиницу, и в деньгах они больше не нуждаются. Но что-то Вилли останавливает. Ему почти 60, а что он сделал? Бросал людей в тюрьмы? Выполнял приказы безумного Гиммлера? И Леман пишет письмо, которое таинственным образом окажется в ящике советского посольства.

"И поскольку у него сложилась позиция активного неприятия фашизма, он уже искал возможность возобновления этой связи, чисто профессионально понимая, что он может быть полезен, что это работает на благо Германии, как он полагал", - утверждает Олег Хлобустов.

Что и говорить, шаг весьма рискованный. И вот однажды, возвращаясь с работы, Леман замечает за собой слежку. Вилли решается подойти и назвать пароль, необходимый для связи с советским агентом. Этим человеком оказывается русский разведчик Александр Коротков.

"Коротков говорил по-немецки, был обаятелен, молод, энергичен. И вот этот человек по фамилии Степанов был командирован на выставку в Берлине, и в 40-м году он сумел абсолютно неожиданно даже для себя восстановить связь с Леманом", - рассказывает Николай Долгополов.

Но Коротков вынужден покинуть Берлин. Тогда Центр решается на авантюру. Отныне Брайтенбах будет держать связь с сотрудниками посольства.

"С ним работали непосредственно люди из легальной разведки. Последним был Журавлев, который непосредственно с ним встречался, и никакого нелегала между ними не было. То есть надо сказать, что с годами ценность его возросла, а осторожность, которую проявляла Москва в работе с ним, по непонятным причинам уменьшилась. Это в результате его и погубило", - говорит Александр Колпакиди.

Боевая готовность

19 июня 1941 года Леман сообщает Журавлеву о войне, которая начнется утром 22-го. Отделы гестапо уже приведены в полную боевую готовность.

"Война с любой страной – это целый комплекс мероприятий. Естественно, что гестапо, которое, кстати сказать, имело филиал в виде так называемой тайной полевой полиции, естественно, тоже готовилась действовать на будущих советских оккупированных территориях. И естественно, что рано или поздно высший командный состав этих служб должен был быть ориентирован на том, что уже завтра", - считает историк Михаил Мельтюхов.

Но поверят ли Леману в далекой Москве? События июня 41-го представляют главный научный интерес для доктора исторических наук Михаила Мельтюхова. По его данным, за день до встречи Лемана с Журавлевым приказ Гитлера о начале войны с СССР был доведен до всех войск Вермахта.

"Германское командование доводит приказ до сведения командного состава своих частей. Я так понимаю, что аналогично тому, что потом было сделано и в гестапо. То есть понятно, почему он именно в это время узнал", - утверждает Михаил Мельтюхов.

1941 г. Фото: ТАСС/Валерия Христофорова и Борис Кавашкин

Вскоре Леман снова останется без связи. Советская дипмиссия покинет Берлин одновременно с взрывом первого снаряда Великой Отечественной.

"И опять-таки, возвращаясь к последней встрече с Брайтенбахом, он чувствовал, что он человек очень удрученный, в завершение он пожал руку нашему разведчику, сказал: "Мужайтесь, товарищ, держитесь". Слово "товарищ" впервые от него прозвучало, то есть он фактически выбрал для себя ту сторону, на которой он будет стоять", - говорит Олег Хлобустов.

Отныне связываться с Леманом можно будет только через агентов-нелегалов. В 42-м году по заданию Разведуправления в Берлин тайно прибывают два советских агента. Это немецкие антифашисты Альберт Хеслер и Роберт Барт.

Они должны выйти на связь с подпольным движением сопротивления, а заодно возобновить контакт с Леманом. Неожиданно Роберт Барт узнает, что его жена находится в одной из берлинских клиник. Тревога за любимого человека заставляет его забыть об осторожности. Между тем, за его женой наблюдают десятки глаз.

"Все жены пленных ли, убитых ли солдат, пропавших ли без вести, неважно, да и жены просто солдат, которые находились на фронте, они находились в системе очень большой, запутанной системе социальной опеки, то есть о них заботилось бесконечное количество организаций", - объясняет Константин Залесский.

Барт, который в свое время дезертировал с фронта и перешел на сторону Красной Армии, не может этого не знать. Он будет арестован, как только перешагнет порог больничной палаты. К несчастью, Роберт знает о Лемане. Жизнь Брайтенбаха висит на волоске. Но что, если Вилли почувствовал неладное и все-таки успел сбежать?

Николай Долгополов сделал невероятное открытие. Оказывается, у Лемана был поддельный паспорт, которым он мог воспользоваться в случае опасности. Более того, Долгополов лично знал человека, который изготовил эти документы.

"Тут я хочу обратиться к светлой памяти своего доброго, хорошего знакомого Павла Громушкина. Этот человек, может быть, не так известен широкому кругу читателей и зрителей, а вот людям узкого круга он весьма хорошо известен. Павел Анатольевич был лучшим изготовителем паспортов, документов. Любого, всего и каждого разведчика, отправлявшегося куда-то вдаль, готовил Павел Громушкин. И вот этот Павел Громушкин сделал паспорта для неведомого Вилли Лемана, конечно, на другие фамилии", - рассказывает Николай Долгополов.

Конец борца

Но неужели Брайтенбах действительно сбежал, бросив жену на произвол судьбы? В конце войны в руинах штаб-квартиры гестапо обнаруживают документы, в которых говорится об аресте Лемана. Причины его не указаны. Но как же гестапо удалось разоблачить советского агента? Здесь судьба Вилли оказывается тесно сплетенной с судьбами антифашистов Хеслера и Барта, которым было поручено возобновить связь с ценным агентом.

"Если Хеслер выдержал, не понимаю, каким образом, все пытки, все издевательства, все мучения и так и не сказал ни слова, то второй парашютист, второй человек, высланный на связь с Красной капеллой, не выдержал", - говорит Николай Долгополов.

Гестапо угрожает жене и ребенку Роберта Барта, и он соглашается начать с Москвой радиоигру. Однако Леман еще может быть спасен. С первой радиопередачей Барт передает тайный сигнал о том, что он работает под нажимом. Но Москва почему-то его не принимает. И в ответной радиограмме гестапо получает пароль для связи с Леманом.

"По его данным, он сообщил по радиостанции в Москву, что он работает под контролем противника, то есть ему нельзя в полной степени верить, с ним можно только вести оперативную игру, выгодную советской разведке. Но Москва, к сожалению, этот сигнал не поняла и не придала этому значения. После этого были переданы ему условия связи с Брайтенбахом", - утверждает Олег Хлобустов.

Лауреат литературной премии Службы внешней разведки РФ Николай Долгополов на презентации своей книги "Абель - Фишер" из серии "ЖЗЛ". Фото: ТАСС/Станислав Красильников

Итак, что же случилось с Вилли? Ночью в канун Рождества 42-го года под давлением гестапо Барт выходит на связь с Леманом и приглашает его на встречу. Тот говорит жене, что его вызвали на службу, и встречается с Робертом. Они обмениваются паролями, и в ту же секунду Брайтенбах арестован.

"Это называется провокация, но в данном случае гестапо не являлось судебным органом. Оно не собиралось передавать дело Лемана в суд, и поэтому в доказательной базе не было необходимости", - объясняет Константин Залесский.

Какими были последние дни и минуты жизни Вилли Лемана? Этого мы никогда не узнаем. Опасаясь потерять свою должность, новый шеф гестапо Генрих Мюллер уничтожает все документы, связанные с Вилли. Но догадаться о том, как погиб ценный советский агент, нетрудно. Свои последние дни он проведет в тюрьме Плетцензее, печально известной темнице для смертников.

"Он прекрасно знал, что выхода из тюрьмы Плётцензее нет. Это была тюрьма смертников, и единственное, что могло его, скажем, спасти, это, может быть, сердечный приступ, попытка вынудить людей, которые его допрашивают, применить оружие, потому что погибнуть от пули было все равно лучше", - считает Николай Долгополов.

Удалось ли Брайтенбаху вызывать на себя пулю, остается только надеяться. Большинство узников тюрьмы заканчивали свою жизнь на дыбе. Их прах закапывали на тюремном дворе.

Спустя 18 лет в квартиру Маргарет Леман позвонит человек. Он отдаст вдове Лемана золотые часы с надписью "От советских друзей". Сам же Вилли получил другую награду – память о нем, как о человеке, который бросил вызов гестапо.

Вильгельм Леман – человек, 12 лет противостоявший всей немецкой контрразведке.
Фото предоставлено автором

В середине июня 1945 года, когда еще дымились развалины Берлина, в скромную квартиру Маргарет Леман позвонил симпатичный молодой человек. Услыхав звонок, она открыла дверь. Незнакомец, назвавшийся Александром Эрдбергом, спросил, может ли он поговорить со своим другом Вилли, с которым они встречались до войны, но затем их пути разошлись. В ответ Маргарет залилась слезами. Справившись с волнением, она сказала, что ее муж погиб в декабре 1942 года. От него остались лишь урна с прахом и личные вещи. Никаких подробностей гибели мужа она не знает.

Посетитель, говоривший по-немецки с приятным австрийским акцентом, был резидентом советской внешней разведки в Германии Александром Коротковым, который работал в Берлине в начале 1940-х годов. Сразу же после окончания войны по поручению руководства он предпринял энергичные меры по установлению судьбы ценных и надежных агентов НКВД, связь с которыми была утрачена в годы военного лихолетья. Одним из таких источников был Брайтенбах – со времени создания в апреле 1933 года тайной государственной полиции Германии (гестапо) являвшийся сотрудником этого учреждения. Его настоящее имя было Вильгельм Леман.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ КАЙЗЕРА

В 1884 году в семье скромного школьного учителя Густава Лемана, проживавшей в пригороде Лейпцига, родился сын, которого при крещении назвали Вильгельмом в честь наследника престола, будущего императора Германии Вильгельма II.

Отец Вилли, подобно тысячам других своих собратьев по профессии, был небогатым человеком и не смог дать сыну должного образования. Окончив школу, Вилли стал учиться на столяра. Когда юноше исполнилось 17 лет, он поступил добровольцем в Военно-морской флот Германии, где прослужил в общей сложности 12 лет. На борту военного корабля немецкой эскадры ему довелось в мае 1905 года наблюдать у острова Цусима русско-японское морское сражение, в котором русские моряки проявили отвагу и героизм в борьбе с превосходящими силами противника. Мужество русских моряков произвело на Вилли неизгладимое впечатление. С тех пор он проникся глубоким уважением к России и к русским вообще.

Демобилизовавшись из армии в 1913 году, Вилли приехал в Берлин. Он поселился в дешевом пансионате и стал посещать собрания «Союза африканцев», в который входили участники колониальных войн Германии на африканском континенте. Крейсер «Штайн», на котором служил Леман, поддерживал операции германских сухопутных сил в Африке. На одном из таких собраний Вилли повстречал своего старого друга Эрнста Кура, который к тому времени работал в берлинской тайной политической полиции. По его протекции Леман в 1913 году был принят на работу в полицию патрульным полицейским. Через год он был зачислен в контрразведывательное отделение (абвер) полицай-президиума города Берлина на должность помощника начальника канцелярии. Так как Леман являлся сотрудником тайной политической полиции, то в действующую армию он не призывался.

В мае 1918 года в Берлине было открыто Полномочное представительство РСФСР, за сотрудниками которого вело наблюдение контрразведывательное отделение Лемана. Октябрьская революция 1917 года пользовалась сочувствием в Германии, поэтому сотрудники этого отделения особого рвения в слежке за «красными дипломатами» не проявляли.

4 ноября 1918 года в Германии вспыхнула революция, свергшая с престола кайзера Вильгельма II. Началась она восстанием моряков в Киле. Берлинскую полицию охватила эйфория свободы. Стихийно образовался Комитет чиновников полиции, председателем общего собрания которого как бывший военный моряк стал Вилли Леман. Ему было поручено заниматься делами германского флота. В этот период он подружился с председателем Совета солдатских и матросских депутатов Отто Штройбелем, с которым они когда-то служили на одном корабле.

В апреле 1920 года власти Германии воссоздали тайную политическую полицию, и Леман с Куром вернулись в свое контрразведывательное отделение. Для дальнейшего роста по службе Леману было необходимо сдать «экзамен на чин», и он вместе с другими сотрудниками отделения стал усиленно к нему готовиться. Однако острый приступ диабета приковал Вилли к постели, и экзамен был отложен. Отдавая должное опыту и организаторским способностям Лемана, руководство полицай-президиума назначило его исполняющим обязанности начальника канцелярии отделения, которое занималось слежкой за иностранными диппредставительствами. Здесь через руки Лемана проходила вся переписка относительно разведывательной деятельности иностранных представительств. По существу, он руководил контрразведывательным отделением полицай-президиума Берлина.

В 1927 году начальником отделения был назначен Вильгельм Абдт, опытный военный разведчик, владевший русским и польским языками. Вилли Леман понял, что у него нет шансов получить повышение по службе, поэтому он выбрал для работы спокойное место в картотеке отделения, в которой сосредоточивались все сведения на сотрудников иностранных посольств, по той или иной причине попавших в поле зрения полицай-президиума Берлина.

ОПЕРАТИВНЫЙ ПСЕВДОНИМ БРАЙТЕНБАХ

За годы работы в тайной политической полиции Германии Вилли Леман разочаровался в политике правящей элиты страны. Он внимательно изучил имеющиеся в ней материалы на советских представителей в Германии и пришел к выводу о том, что в чистом виде никакой подрывной деятельностью в отношении его страны они не занимаются. И Леман решил предложить свои услуги советской внешней разведке.

Следует отметить, что Вилли Леман не сразу решился на этот шаг. Первоначально в марте 1929 года по его предложению советское полпредство посетил Эрнст Кур, оказавшийся к тому времени безработным, но не утративший кое-каких связей в берлинской полиции. После беседы с Куром одного из сотрудников резидентуры ИНО ОГПУ Центр пришел к выводу о целесообразности его вербовки на материальной основе. Новоиспеченному агенту был присвоен оперативный индекс А-70. Планировалось использовать его для сбора сведений о лицах, попадавших в поле зрения советской разведки. Ежемесячно А-70 выплачивалось денежное вознаграждение в зависимости от качества информации.

Однако, для того чтобы найти ответы на вопросы своего куратора о лицах, интересующих советскую разведку, Кур все чаще стал прибегать к услугам Лемана, которого такое положение вещей стало все больше тяготить. К тому же, получив вознаграждение от советских друзей, Эрнст любил устраивать пирушки в ресторане, сорить деньгами, угощать всех подряд. Подобные места были полны полицейских осведомителей, которые могли заинтересоваться, откуда у безработного такие большие деньги, и установить за ним слежку. Это неизбежно вывело бы берлинскую криминальную полицию на самого Вилли, и он решил самостоятельно установить контакт с советскими представителями. В свою очередь, контакт Кура с Леманом также весьма заинтересовал резидентуру ИНО

ОГПУ в Берлине. Центром было принято решение выйти непосредственно на Лемана и выяснить возможность его привлечения к работе с советской разведкой.

Берлинская резидентура присвоила Вилли Леману оперативный индекс А-201 и начала его активную разработку.

7 сентября 1929 года руководитель советской внешней разведки Меер Абрамович Трилиссер направил в берлинскую резидентуру шифрованную телеграмму, в которой, в частности, указывал:

«Ваш новый источник А-201 нас очень заинтересовал. Единственное наше опасение заключается в том, что вы забрались в одно из самых опасных мест, где малейшая неосторожность со стороны А-201 или А-70 может привести к многочисленным бедам. Считаем необходимым проработать вопрос о специальных условиях связи с А-201».

Эти рекомендации Центра были приняты к немедленному исполнению берлинской резидентурой. Вилли Леман, получивший оперативный псевдоним Брайтенбах, был передан на связь нелегальной резидентуре, которую возглавлял разведчик-нелегал Эрих Такке.

ВАЖНЫЙ ИСТОЧНИК ИНФОРМАЦИИ

С 1930 года в задачи Лемана-Брайтенбаха по работе в контрразведывательном подразделении полицай-президиума Берлина входила разработка персонала Полпредства СССР и борьба с советской экономической разведкой в стране. Поступавшая от агента информация позволяла резидентуре ИНО ОГПУ быть в курсе планов германской контрразведки и принимать меры с целью предотвращения провалов оперработников и находящихся у них на связи источников.

С целью повышения качества конспирации в работе с Брайтенбахом в начале 1931 года Центр принял решение подключить к руководству агентом другого разведчика-нелегала – Карла Силли, обладавшего большим опытом подпольной работы. Учитывая важность источника и получаемой от него информации, в дальнейшем планировалось передать его на связь опытному разведчику-нелегалу Василию Зарубину, который работал в то время во Франции и должен был специально переместиться в Германию. Чтобы исключить возможность провала источника, принимается решение отвести от него Эрнста Кура и использовать агента самостоятельно. В дальнейшем, когда Брайтенбах «стал работать в гестапо, его друг был переведен в Швецию, где на средства советской разведки содержал небольшой магазин, служивший европейским резидентурам ОГПУ в качестве «почтового ящика».

Обстановка в Германии осложнялась. Нацисты открыто рвались к власти. Брайтенбах был знаком со многими видными бонзами нацистской партии, включая руководителя ее штурмовых отрядов Эрнста Рема. После прихода Гитлера к власти в феврале 1933 года Брайтенбах по рекомендации Германа Геринга, в ту пору премьер-министра правительства Пруссии, был переведен на работу в гестапо. В мае 1934 года он вступил в ряды СС. 30 июня того же года, как доверенное лицо Геринга, Брайтенбах принимал участие в операции «Ночь длинных ножей» по ликвидации Эрнста Рема и других руководителей штурмовиков.

В 1935 году по инициативе Геринга началась чистка гестапо от «неблагонадежных элементов». Под подозрение попал и Леман, которому припомнили его связь с Отто Штройбелем. Однако разведчику благодаря хорошим служебным характеристикам удалось сохранить свой пост. (Кроме того, к тому времени Штройбель перешел на позиции нацизма и являлся заместителем Геббельса в министерстве пропаганды.)

Из гестапо увольнялись старые кадры политической полиции. Нацисты считали, что все они заражены «духом либерализма» Веймарской Республики. Брайтенбах, по понятиям нацистов, также принадлежал к «старой гвардии». Однако он был оставлен в гестапо, поскольку руководящих постов в криминальной полиции не занимал, много лет работал против советских учреждений в Германии, что приравнивалось руководством к борьбе против коммунизма. Кроме того, сослуживцы уважали его за опыт и спокойный нрав.

В результате чисток полицейских органов Пруссии вся тайная полиция страны, включая гестапо, была поставлена под контроль Гиммлера. Отделы политической полиции в землях Германии, в том числе тайная политическая полиция Пруссии, были слиты в единую тайную полицию Третьего рейха, начальником которой стал Рейнхард Гейдрих, одновременно являвшийся начальником Службы безопасности (СД) нацистской партии. С собой в Берлин он взял из Мюнхена около 40 наиболее квалифицированных криминалистов.

По инициативе Гейдриха ведущим отделом в гестапо стал второй отдел, занимавшийся борьбой с «внутренними врагами» рейха, который он сам и возглавил. Брайтенбах работал в третьем, контрразведывательном, отделе.

В декабре 1933 года Брайтенбах был передан на связь Василию Зарубину, который специально для этого прибыл в Германию по американскому паспорту в качестве представителя одной из американских кинокомпаний. Постоянный контакт с Брайтенбахом Зарубин установил в июле 1934 года. От агента были получены подробные сведения о структуре и кадровом составе IV управления РСХА (управления имперской безопасности), его операциях, деятельности гестапо и абвера (военной разведки), военном строительстве в Германии, планах и намерениях Гитлера в отношении соседних стран. Такая информация представляла в то время особый интерес.

Новым важным этапом в работе с Леманом стало его перемещение в отдел гестапо, курировавший вопросы контрразведывательного обеспечения оборонной промышленности и военного строительства Германии. По времени это совпало с созданием и первыми испытаниями ракет немецкого ученого Вернера фон Брауна, которые проходили в 1934 году недалеко от Берлина. Именно благодаря Леману-Брайтенбаху в Москве узнали о стартах ракет «Макс» и «Мориц», на базе которых были позже созданы ракеты дальнего действия Фау-1 и Фау-2.

В конце 1935 года Брайтенбах лично присутствовал на испытании первой германской ракеты на жидком топливе Фау-1 на полигоне в Пенемюнде. Кстати, уже в 1940 году ракеты этого класса использовались для бомбардировки территории Великобритании. Брайтенбах составил подробный отчет об испытаниях ракеты и передал в резидентуру ее описание. На основании этих сведений советская внешняя разведка подготовила 17 декабря 1935 года для доклада Сталину и наркому обороны Ворошилову анализ состояния ракетостроения в Германии.

Помимо вопросов, связанных с ракетостроением, информация, поступавшая от Брайтенбаха в этот период, касалась, в частности, программ гитлеровцев по строительству подводных лодок и бронированных автомобилей, а также данных о выпуске новых противогазов и производстве синтетического бензина.

Безусловно, у нелегала Зарубина были и другие источники информации. Однако Вилли Леман оставался наиболее важным звеном его нелегальной сети. На протяжении долгих 12 лет активного сотрудничества с советской разведкой он, рискуя жизнью, сообщал в московский Центр исключительно ценные сведения о развитии и укреплении фашистского режима, о его масштабных приготовлениях к установлению мирового господства, об активном наращивании военного потенциала и новейших технических разработках. Достоянием советской разведки становилась и важная информация о структуре немецких спецслужб, их кадровом составе, методах работы.

Брайтенбах являлся «щитом» советской разведки в Германии. О всех акциях гестапо, возможных арестах и провокациях в отношении советских представителей, «легальных» и нелегальных разведчиков он своевременно предупреждал советскую разведку, которая в течение всего этого времени не знала провалов. Он регулярно информировал Зарубина о всех изменениях оперативной обстановки в стране, намечаемых политических акциях, закулисной борьбе в нацистской верхушке.

Следует подчеркнуть, что Брайтенбах не только предупреждал советскую разведку о планировавшихся провокациях гестапо. Используя свои возможности в этом учреждении, он стремился привлечь внимание резидентуры к деятельности польских спецслужб в Германии. В 1934 году гестапо арестовало видного польского разведчика Юрека фон Сосновского, который занимался активной вербовочной работой в важнейших ведомствах Третьего рейха. Так, Сосновскому удалось завербовать шифровальщика Генштаба, а также машинистку из личной канцелярии Альфреда Розенберга – идеолога нацизма и будущего рейхсминистра по Восточным территориям. «Свои люди» были у него и в Главном управлении имперской безопасности. В дальнейшем, находясь в командировке в Москве, Сосновский был завербован советской разведкой.

Необходимо отметить, что вопросы безопасности в работе с Брайтенбахом постоянно находились в центре внимания как резидентуры, так и Москвы. По просьбе Зарубина в Центре для источника был изготовлен паспорт на чужое имя, в который была вклеена его фотография. На случай возникновения опасности с агентом была отработана подробная схема его выезда за пределы Германии. Одновременно были введены условные сигналы для извещения резидентуры на случай, если гестапо подготовит внезапный налет на советское полпредство либо запланирует арест кого-нибудь из его сотрудников.

Центр также потребовал от нелегальной резидентуры соблюдения максимальной осторожности при организации связи с источником. Это было вызвано как общим обострением обстановки в стране в связи с оккупацией Гитлером Рейнской области, так и ухудшением состояния здоровья самого Брайтенбаха, страдавшего на почве диабета острыми почечными коликами. Иногда приступы недуга приводили даже к потере сознания. На сообщение Зарубина о серьезной болезни Брайтенбаха Центр отреагировал срочной шифртелеграммой. В ней подчеркивалось, что если лечение потребует больших денежных затрат, необходимо помочь источнику материально, предварительно отработав с ним легенду получения денег. Помогло широко известное увлечение Брайтенбаха бегами. Однажды на ипподроме после очередного заезда Брайтенбах заявил в своем окружении о довольно крупном выигрыше. При этом в разговоре со своими знакомыми он подчеркнул, что теперь сможет себе позволить обратиться к дорогому врачу. Дальнейшее развитие болезни удалось предотвратить, а отношения Брайтенбаха с разведчиком стали еще доверительнее. Однако впереди Брайтенбаха ждали новые испытания.

В 1936 году нашего источника вызвали на допрос в гестапо и стали интересоваться его связями в советском торгпредстве. Брайтенбах ответил, что по роду службы занимается делами только советского полпредства, к торгпредству отношения не имеет и никого в нем не знает. В ходе дальнейшего разбирательства выяснилось, что речь шла об однофамильце агента, которого оклеветала на почве ревности его любовница. Она была арестована гестапо. Все подозрения в отношении Брайтенбаха отпали после ее интенсивного допроса.

Общаясь с ведущими сотрудниками гестапо, Брайтенбах сумел составить и передать Зарубину подробные характеристики на Генриха Мюллера, Вальтера Шелленберга, Генриха Гиммлера, Рейнхарда Гейдриха и других руководителей немецких спецслужб. А о доверии к агенту со стороны нацистского руководства говорит, например, такой факт: по случаю Нового 1937 года Леман получил в торжественной обстановке в числе четырех лучших сотрудников гестапо портрет Адольфа Гитлера с его автографом в серебряной рамке.

Летом 1936 года Брайтенбаху руководством гестапо было также поручено контрразведывательное обеспечение ряда дополнительных направлений военной промышленности страны. От источника стали поступать важные сведения, касающиеся развития военной промышленности Германии: о закладке на ее верфях сразу более семи десятков подводных лодок различного класса и о создании засекреченного завода по производству боевых отравляющих веществ. Агент передал Зарубину копию секретной инструкции, в которой перечислялись 14 видов новейшего вооружения, находившихся в стадии изготовления или проектирования. Он также добыл копию секретного доклада «Об организации национальной обороны Германии». Все эти материалы позволяли советскому руководству объективно оценивать ударную мощь вермахта.

О ВАЖНОСТИ СВЯЗИ

В 1937 году сотрудничество Зарубина с Брайтенбахом прекратилось. В СССР начались репрессии против чекистов. По распоряжению наркома госбезопасности Ежова оперработник был отозван в Москву. Перед отъездом Зарубин проинструктировал агента о поддержании связи с Центром. К счастью, оперработник избежал репрессий и в дальнейшем успешно работал в США и в Центре, стал генералам. Но в Берлин он уже больше не вернулся.

Вакханалия репрессий против кадровых разведчиков фактически парализовала всю деятельность советской разведки в конце 1930-х годов. Отразилось это и на работе с Брайтенбахом. В берлинской «легальной» резидентуре остался к тому времени единственный сотрудник – Александр Агаянц, который, несмотря на огромную загруженность, стал встречаться с источником. Оставшись без опытного куратора, Брайтенбах действовал на свой страх и риск, добывая сведения, которые, по его мнению, могли бы представить интерес для советской разведки. В одном из писем в Центр агент писал: «У меня нет никакого повода для беспокойства. Я уверен, что друзья знают, что здесь все делается добросовестно, все, что можно сделать. Пока в приезде ко мне нет особой срочности. Если понадобится, я сообщу».

Однако постепенно энтузиазм Брайтенбаха стал угасать. Гитлер готовил аншлюс Австрии, на очереди был «Мюнхенский сговор» по расчленению Чехословакии. Брайтенбах располагал совершенно секретной, упреждающей информацией на этот счет, которая, несомненно, могла бы представить первоочередной интерес для советского руководства. Тем не менее в столь драматический период истории он остался практически без связи с советской разведкой. К тому времени он сотрудничал с ней по идейным соображениям. Материальная сторона дела его мало интересовала, так как его жена Маргарет получила в наследство гостиницу, приносившую неплохой доход. Конечно, от материального вознаграждения он не отказывался, поскольку, как и любой немец, считал, что всякий труд должен оплачиваться. Но не это было главным в его сотрудничестве с советской разведкой. Работая в гестапо и имея по службе доступ к высшим секретам рейха, Брайтенбах видел, куда может завести немецкий народ гитлеровское руководство, готовившее новую мировую войну.

В конце ноября 1938 года состоялась последняя встреча Агаянца с Брайтенбахом. В начале декабря оперработник был госпитализирован и вскоре скончался в больнице во время хирургической операции.

Брайтенбах остался без связи с Центром. Обеспокоенный таким положением дела, он в июне 1940 года опустил в почтовый ящик советского полпредства письмо, адресованное «военному атташе или его заместителю». В письме агент предлагал немедленно восстановить с ним оперативную связь. «Если этого не произойдет, – писал он, – то моя работа в гестапо потеряет всякий смысл». Однако пауза продолжалась до сентября, когда с источником встретился Александр Коротков, приехавший незадолго до этого в Берлин в качестве заместителя резидента НКВД.

9 сентября 1940 года в резидентуру поступило указание лично наркома Берии, в котором подчеркивалось: «Никаких специальных заданий Брайтенбаху давать не следует. Нужно брать пока все, что находится в непосредственных его возможностях, и, кроме того, все, что он будет знать о работе различных разведок против СССР, в виде документов и личных докладов источника». Непосредственным куратором источника стал молодой сотрудник резидентуры Борис Журавлев, незадолго до этого прибывший в Берлин после окончания Школы особого назначения, готовившей кадры для разведки.

Получив от источника материалы, он фотографировал их и возвращал на следующее утро, до выхода агента на службу. От Брайтенбаха стало поступать большое количество материалов, свидетельствовавших о подготовке Германии к войне против Советского Союза. Так, в марте 1941 года он доложил, что в абвере в срочном порядке расширили подразделение, занимающееся ведением разведывательной работы против СССР. Оно получило название «Генеральная команда III – Берлин». Начальник этого подразделения лично подбирал кандидатов на открывшиеся вакансии.

На встрече 28 мая агент проинформировал Журавлева, что ему приказано срочно составить график круглосуточного дежурства сотрудников его подразделения. А 19 июня, вызвав оперработника на экстренную встречу, Брайтенбах сообщил, что в гестапо поступил текст секретного приказа Гитлера немецким войскам, размещенным вдоль советской границы. В нем предписывалось начать военные действия против СССР после 3 часов утра 22 июня.

Утром 22 июня 1941 года здание советского посольства на Унтер-ден-Линден в центре Берлина было блокировано сотрудниками гестапо. Связь с Вилли Леманом была утрачена навсегда.

ТРАГИЧЕСКИЙ ФИНАЛ

В конце войны резидентом НКВД в Германии был назначен Александр Коротков. Сотрудникам его резидентуры руководством разведки было дано задание выяснить судьбу ее предвоенных источников, в том числе активных участников антифашистской организации «Красная капелла», героически погибших от рук гитлеровских палачей.

Разбирая документы в руинах штаб-квартиры гестапо на Принц-Альбрехтштрассе, 8, один из сотрудников обнаружил обгоревшую учетную карточку на Вильгельма Лемана, на которой была сделана пометка о том, что он был арестован гестапо в декабре 1942 года. Причины ареста не указывались. Эта учетная карточка вместе с другими трофейными документами была направлена в Центр. В Москве быстро установили, что казненный сотрудник гестапо был агентом НКВД Брайтенбахом.

В дальнейшем советской внешней разведке удалось восстановить картину гибели одного из ее наиболее ценных источников. Дело было так.

В мае 1942 года для восстановления связи с Брайтенбахом и продолжения работы с ним в Берлин был заброшен агент советской разведки Бек (немецкий коммунист Роберт Барт, добровольно сдавшийся в советский плен). Вскоре гестапо напало на след Бека и арестовало его. На допросах под пытками Бек выдал гестапо условия явки с Брайтенбахом и известные ему установочные данные на него. Об измене в собственном доме гестаповцы доложили своему шефу Генриху Мюллеру. В канун Рождества 1942 года Брайтенбах был срочно вызван на службу, откуда уже не вернулся.

Его арест и ликвидацию гестаповцы осуществили тайно, чтобы избежать публичного скандала: о том, что в гестапо долгие годы работал советский агент, Гиммлер и Мюллер не осмелились доложить Гитлеру. В служебном вестнике гестапо было помещено извещение о том, что «криминальный инспектор Вилли Леман в декабре 1942 года отдал свою жизнь за фюрера и рейх». Так трагически погиб один из лучших агентов советской разведки, который долгие годы самоотверженно, с огромным риском для своей жизни честно информировал нас о подготавливаемой фашистами войне против нашей страны.

Вилли Леман не был коммунистом, но он симпатизировал России, ее народу. Его жизнь, его вклад в общую Победу над фашизмом заслуживают признания и благодарной памяти.