Введение
ГЛАВА 1. ОБРАЗНАЯ ВЕРБАЛИЗАЦИЯ ТЕЗАУРУСА ЯЗЫКОВОЙ
ЛИЧНОСТИ: КОГНИТИВНАЯ МОДЕЛЬ
1.1 Русская языковая личность: аспекты описания вербализованного знания 31
1.2. Когнитивный механизм образной номинации 34
1.3. Образная номинация как языковой код 62
1.4. Образ в системе метаязыка гуманитарных описаний 69
Выводы. Апперцепция, стереотип и синкретичность языкового знака как предпосылка и база когнитивных сопоставлений 78
ГЛАВА 2. ЯЗЫКОВАЯ ОБРАЗНОСТЬ В ОНТОГЕНЕЗЕ: АССОЦИАТИВНАЯ МОДЕЛЬ
2.1. Ассоциативный тезаурус русской языковой личности: динамика и константы концептосферы 80
2.2. Кодирующая компетенция русской языковой личности: возрастные показатели 83
2.3. Кодирующая компетенция русской языковой личности: профессиональные предпочтения 91
2.4. Эпистемическая функция образа в организации тезауруса 106
Выводы. Ассоциативный образ как апплицированный слот, активизирую
щий голограмму фрейма 111
ГЛАВА 3. ЯЗЫКОВАЯ ОБРАЗНОСТЬ В ФИЛОГЕНЕЗЕ: ГЕНЕТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ
3.1. Генетическая модель языковой образности 114
3.2. Словарь как исторически вербализованная часть русского тезауруса 129
Выводы. Образ как историческая матрица миросозерцания 137
ГЛАВА 4. РУССКАЯ ДУША - СЛАВЯНСКИЙ ВЗГЛЯД - ЕВРОПЕЙСКИЙ ОБРАЗЕЦ: ТИПОЛОГИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ВЕРБАЛИЗАЦИИ ТЕЗАУРУСОВ
4.1. Исторические судьбы и образная номинация русского и других славянских языков 141
4.2. Специфика русской базовой метафорики на фоне иноструктурного языкового материала 153
Выводы. Национальный образ как ответ на вызов природы и истории... 162
ГЛАВА 5. ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КАРТИНА МИРА: ПОЭТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ
5.1. Индивидуальная художественная картина мира 166
5.2. Образный код как средство аккумуляции и генерации смыслов... 169
5.2.1. Монокодовое выражение смыслов 173
5.2.2. Поликодовое выражение смыслов 174
5.2.3. Образное кодирование как модальность художественного текста. 182 Выводы Художественное кодирование как партитура идеи 203
ГЛАВА 6. ПРИНЦИПЫ ОБРАЗНОГО КОДИРОВАНИЯ: СОЦИАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ
6.1. Основные принципы образного языкового кодирования 211
6.2. Динамика и константы русского тезауруса. Эволюционная и инверсионная модели 222
6.3. Динамика современного русского тезауруса: 70-90 гг. XX века 230
6.4. Образная номинация как фактор воздействующей силы языка 234
6.5. Две картины мира 80-90-х годов XX в 242
Выводы. Номинативное кодирование как переходное звено эволюционного
ГЛАВА 7. ФОРМЫ ВЫРАЖЕНИЯ ЯЗЫКОВОЙ ОБРАЗНОСТИ: СТРУКТУРНАЯ МОДЕЛЬ
7.1. Образ как градации несинонимичного отождествления 252
7.2. Механизм русского образного номинативного кодирования 259
7.3. Частотные модели образного номинативного кодирования 264
7.4. Парадигмы языковых образов как кодовая вариативность 281
7.5. Синтагматика образных номинативных средств русского языка 284
7.6. Иерархичность образного русского тезауруса 301
7.7. Поля как эпидигматика языкового образа 302
7.8. Варьирование образа как его функционирование 303
7.9. Формальные способы упорядочения языкового кода как генетической
Выводы. Образ как градация линейного совмещения фреймов или их сло
ГЛАВА 8. КОД КАК РАКУРС МИРОВИДЕНИЯ: ЭВОЛЮЦИОННАЯ МОДЕЛЬ
8.1. Образная номинация как средство передачи цивилизационных смыслов 320
8.2. Модель мировосприятия как парадигма образов 324
8.2.1. Мифологические смыслы в образной номинативной системе русско
го языка 324
8.3. Культурологическая модель образности русской номинации 361
8.3.1. Античные смыслы в системе русской образной номинации 365
8.3.2. Культурные смыслы Средневековья в системе русской образной номинации 371
8.3.3. Культурные смыслы Ренессанса в системе русской образной номинации 377
8.3.4.Культурные смыслы Нового времени в системе русской образной но
минации 385
Выводы Цивилизационные смыслы как эволюция идеи 393
ГЛАВА 9. ОБРАЗНАЯ НОМИНАЦИЯ КАК ГОМЕОСТАТИЧЕСКОЕ КОНЦЕПТИРОВАНИЕ: ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ
9.1. Функциональная специализация кодов образной номинации 398
9.2. Образная номинация как глобальное концептирование 402
9.3. Образное кодирование как гомеостазис 405
9.4. Образное кодирование как передача цивилизационных смыслов 410
Выводы. Интенсивность и тип образного номинативного кодирования как
следствие энтропичности бытия 413
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 418
БИБЛИОГРАФИЯ 437
ПРИЛОЖЕНИЕ 467
Введение к работе
Движение сквозь парадигмы культуры [Степанов 1997: 19, 20, 28] человека говорящего (homo loquens) позволяет ему пребывать в образах-стилях предыдущих эпох (патрицианский профиль, средневековые методы, этнический ренессанс); реализовать «языковой вкус» [Костомаров 1999: 29] собственной эпохи (зайдите на наш сайт, поколение «Пепси»); оперировать образами прецедентных текстов культуры (гамлетовский вопрос, донкихотство); именующими предметы, признаки и ситуации метафорами (поле деятельности, ядерный зонтик). Образ как мировидение в случае со стилем, как коллективные предпочтения в случае со вкусом и индивидуальная манера в случае неологизации, образ как сопряжение смыслов, как видение одной реалии (ситуации) через другую (метафорика, фраземика, прецедентный текст) относится к традиционному ведению разных наук (культурологии, мифологии, литературоведения, лингвистики, риторики). И при этом только лингвистики, поскольку терминологический инструментарий всех сфер гуманитарного знания вербализован, часто тоже в образно-метафорической форме.
Актуальность исследования. Констатация многовекового интереса философов, культурологов, фольклористов, литературоведов и лингвистов к сущности образа и образности есть трюизм. Отметим, однако, немалые сложности разграничения типов информации в образных единицах, формально принадлежащих ведению разных наук - информации языковой, энциклопедической, текстовой, а также сложности, возникающие в связи с исторической многослойностью самой языковой информации. Неизбежный редукционизм феномена образности при рассмотрении каждой конкретной наукой должен поэтому диалектически дополняться снятием демаркационных линий между образом культурологическим, литературовед ческим и лингвистическим как в плане инвариантного содержания понятия «образ», обеспечивающего многовековую естественную метонимию, так и в отношении механизма образной вербализации, продуцирующего метафоры разной природы и уровня сложности: словесные, текстовые, предметно-символьные.
Сам терминологический аппарат описания мира исконно образен, в том числе лингвистическая терминология. Метафорой являются в ней и картина мира, и ярусы языка, и радиация синонимов, и морфемный шов, и квантование звучащей речи, и корень слова. Терминосистемы отражают междисциплинарный характер современного познания, приводящий к ре-терминологизации [Суперанская, Подольская, Васильева 1989: 203; Лемов 2000; Баранов 2001: 90]. И образ здесь повторяет языковую эволюцию [Фрейденберг 1978: 19-20, 65] - исходное нерасчлененное многогранное представление, силящееся "схватить" дискретным знаком недискретное, амбивалентное, симультанное, чтобы позднее расчленить его на стороны, аспекты, черты, назвав уже и терминологически строго. Нередко такие концептуальные, мировоззренческие метафоры ложатся и в основание научных парадигм, перестраивая весь терминологический аппарат: машинная память, искусственный интеллект, и, конечно, картина мира. Смена научных парадигм в этом случае есть смена и маркирующих их метафор: так, пространственная метафорика ярусов и техническая метафорика структуры, собираемой из деталей, заменена зрительно-культурологической метафорикой картины, акцентирующей, в противоположность предыдущей неопозитивистской "разъятости" и объективности, зрительную слитность целостного объекта и субъективность творца-художника [см. Рахилина 2001: 1; Баранов 2001: 306].
Актуальность темы, таким образом, определяется необходимостью комплексного, синкретичного описания языковой образности с точки зрения ее генезиса, когнитивного механизма формирования, национальной
специфики, языкового бытования и речевого функционирования, обыденной и эстетической ее ипостаси, выражения в образном языковом знаке архаичной и современной части мировоззрения русской языковой личности, стилевых направлений и манеры художника.
Изучение образности имеет давние традиции в гуманитарном знании. Существующие теории образа и образности в самом общем виде могут быть сведены к следующим основным направлениям: логико- когнитивное направление изучение образности, семиотико- культурологическое, литературоведческое, риторико стилистическое, фольклорно-мифологическое. Логико когнитивное направление как самое молодое, выросшее на стыке достижений психологии и логики, изучает образ как ментальный конструкт, создаваемый сближением и наложением разнопорядковых сущностей, то есть механизмом ассоциации, целостного (гештальтного) восприятия, сближения и отождествления реалий разных таксономических рядов («онтологической ошибки»): вещь как существо, организм как механизм, время как пространство и пр. [Перлз 1970; Солсо 1990; Минский 1979; Rosh 1976; Talmy 1985; Серль 1990; Блэк 1990; Лакофф и Джонсон 1987; Кубрякова; Демьянков 1996; Серебренников 1988; Баранов, Караулов 1994; Телия 1991, 1996; Павиленис 1973; Лосев 1982; Хинтикка 1980; Гусев 1984; Жоль 1984; Рахилина 2000; Лапшина 1996; Илюхина 1998; Алефиренко 2002; Карасик 2002; Гридина 1996; Бабушкин 1996; Болдырев 2000; Попова, Стернин 2001 и др.]. В отечественной лингвистике основа для развития этого направления была заложена в трудах российской школы психологии и психолингвистики трудами А.А. Потебни, Л.С. Выготского, А.Р. Лурия, А.А. Леонтьева [Потебня 1990, Выготский 1997, Лурия 1998, Леонтьев 1971]. Именно представителями этого направления выработан специальный терминологический аппарат описания моделируемого ментального и выражающего мысль вербального механизма образности: понятия аппер цепции, ассоциации, ментального языка, концепта, фрейма и слота.
В широком смысле слова к логико-когнитивному направлению принадлежит и собственно семасиологическое (структурно-семантическое) исследование образности как синтеза значения составляющих его сем и их переконфигураций, описавшее механизм создания языкового образа, его типы и функции [Арутюнова 1988, 1990; Телия 1986, 1991, 1996; Скляревская 1993; Гак 1998; Кругликова 1988; Гудков 1994; Санников 1999; Блинова 1983; Вовк 1986; Никитин 1988; Кобозева 2000; Москвин 1997; Огольцев 1978; Лебедева 19996; Ханпира 1998; Харченко 1992; Чер-данцева 1977; Черемисина 1976; Лукьянова, Черемисина 1986; Ермакова 1997; Камелова 1997 и др.]. Исследователями семантики слова выявлен механизм переноса значения по сходству и по смежности [Способы номинации в русском языке 1982; Камелова 1997], установлены типы метафор -языковая и фольклорная [Способы номинации в русском языке 1982], со стершейся образностью и с живой [Гак 1998], языковая и художественная [Скляревская 1993], их функции - номинативная, концептообразующая, эксперессивная, оценочная, образная [Арутюнова 1988, Телия 1996], номинативная, информативная, мнемоническая, стилеообразующая, тексто-образующая, жанрообразующая, эвристическая, объяснительная, эмоционально-оценочная, этическая, аутосуггестивная, кодирующая, конспирирующая, игровая, ритуальная [Харченко 1992]. Описан корпус метафор поэтического языка [Павлович 1995; Кожевникова, Петрова 2000] и сферы политики [Баранов, Караулов 1994].
Лингвистическая трактовка образности сводится при этом к узкому и широкому пониманию. В узком смысле образность - это любая семантическая двуплановость, в широком - способность слова вызывать наглядно-чувственные представления об обозначаемом [Кругликова 1986: 30]. В таком понимании образными считаются не только семантически двуплано вые лексемы типа заноза тонкий острый кусочек дерева, металла, стекла, вонзившийся под кожу - придирчивый, язвительный человек и мотивированные фразеологизмы типа телячий восторг необоснованно глупый, вызывающий представление о резвом теленке [Федоров 1973: 17], но и слова с не номинативным, а экспрессивно-характеризующим типом лексического значения типа мямлить [Лукьянова, Черемисина 1986: 267], «словообразовательные метафоры», не имеющие прототипа прямого значения, типа крохобор, остолбенеть, ершистый, немотивированные, но образные фразеологизмы типа собаку съел опытный. Как видим, широкое понимание образности затрагивает многие смежные языковые категории: тип лексического значения, деривационную базу, диахронную этимологию и синхронно ощущаемую мотивированность. Плодом различения последних двух понятий явилось такое молодое направление лингвистики, как моти-вология [Голев 1977; Блинова 1984], выделяющее ономасиологическую -соотнесение знака с денотатом, диахронную - соотнесение значения со значением, от которого оно образовано, и синхронно-словообразовательную мотивированность - выводимость значения производного из производящего, а также различающее мотивационное {черника черная ягода), словообразовательное {черника ягода, обладающая признаком цвета) и собственно лексическое значение {черника мелкие темно-синие ягоды кустарничка черники) [Блинова 1984: 20]. Как видим, понимание образности - проблема не только стыка наук, но и разных уровней языка и, соответственно, различных разделов самой лингвистики.
Семиотико-культурологическое направление изучения образности представлено именами таких зарубежных и отечественных семиотиков, как Р. Якобсон, Ч. Филлмор, Р. Барт, У. Эко, М.Л. Гаспаров, Ц. Тодоров, Ю.М. Лотман, Вяч.Вс. Иванов и В.Н. Топоров, Б.А. Успенский, Ю.С. Степанов, Ю.Б. Борев, С.А. Аскольдов, М.К. Мамардашвили, A.M. Пятигорский, И.В. Кондаков, Г. Гачев и др. [Якобсон 1983, 1985; Филлмор 1988,
Барт 1994, Эко 1998, Гаспаров 1988, Тодоров 1983; Лотман 1992, 1999, Иванов и Топоров 1965, 1975; Иванов 1998; Топоров 1995; Успенский 1994, Степанов 1997; Борев 1997, Аскольдов 1997; Лихачев 1984; Мамар-дашвили, Пятигорский 1999; Кондаков 1994; Гачев 1981, 1995]. Семиоти-ками и культурологами разработано понятие культурного кода и образных языков культуры, образного текста и образа в тексте, мега-, макро- и микрообраза, понятия образов эпохи, стиля как выразителя образности, предстиля, идиостиля и манеры. Литературоведческое направление изучения образности как совокупности вызываемых текстом представлений имеет, пожалуй, самые древние и крепкие корни в области филологического знания. Глубоко разработанный литературоведами терминологический аппарат отражает все разделы литературоведческого знания - теорию и историю литературы," литературную критику. Это понятия образа как персонажа, героя произведения, образа автора в произведении, образной детали и образной» функции пейзажа, системы образов и мотивов произведения, заголовка как метафоры - темы и идеи одновременно, эпиграфа как образного вектора восприятия текста, сквозных образов и "бродячих сюжетов" в произведениях разных авторов, типов образов как признака идиостиля художника и т.п. [Гаспаров 1988; Набоков 2001; Шанский 1990; Чернец 2003; Добин 1962; Григорьев 1979; Баевский 1987; Кожин 1998, Кожинов 1991; Лукин 1999, Кухаренко 1988, Хованская 1988, Домашнев 1989, Долинин 1985; Мезенин 1984; Федоров 1985; Бакина, Некрасова 1986; Кожевникова 1979; Крюкова 2000; Мурзин, Штерн 1991; Лекомцев 1983; Ле-комцева 1983; Тропкина 1998; Левидов 1983; Тарланов 1988; Аннинский 1996 и др.]. Так, сквозь призму олицетворения описаны идиостили И.Анненского, С.Есенина, Б.Пастернака, М.Рубцова, Н.Матвеевой, Б.Ахмадулиной [Некрасова 1994: 52-104], специфика взаимодействия отдельных видов языковой образности (сравнение, метафора, олицетворение, метонимия) определяется исследователями как показатель классического -символисты, беллетристического - М.Исаковский, Е.Долматовский, Я.Смеляков и «сложного» - О.Мандельштам, Л.Пастернак, М.Цветаева, А.Вознесенский, Б.Ахмадулина - стиля [Очерки истории языка русской поэзии XX века 1994: 130-190]. Как и когнитивное направление изучения образности, литературоведческое имеет мощную отечественную традицию - труды А.Н. Веселовского, Б.В. Томашевского, В.В. Виноградова и др. [Веселовский 1989; Томашевский 1996, Виноградов 1930].
Своеобразным синтезом семиотико-культурологического и литературоведческого направлений явилось «дешифрующее» образ искусствоведчески-герменевтическое направление, изучающее возможные трактовки образов, нахождение их прототипов и установление парадигм, «генетического кода иносказания» [Очерки истории языка русской поэзии XX века 1995: 181], тайны художественного творчества, этнический уклад как отражение образа мира [Павлович 1995; Мейлах 1985; Богин 1992; Гачев 1995; Свиблова 1986; Скребнев 1997; Чередниченко 1998; Художественное творчество 1986].
Риторико-стилистическое направление изучение образности как характера лежащего в основе образного отождествления логического противоречия (абстрактное - конкретное, часть - целое, род - вид) ведет свое начало из античности, от основ убеждающей речи Аристотеля через средневековые аллегории, воскрешенные античные образы Реннессанса к манипулятивным приемам политического воздействия Нового времени и рекламным методикам Новейшего. Достижением риторико-стилистического направления является разработка подробной типологии тропов - образов как приемов речевого воздействия. Именно этим направлением разработан языковой механизм образов: метафоры как переноса по сходству, гиперболы и литоты как "количественной" выразительности, оксюморона как сочетамости полисемантов при внешней несовместимо сти их прямых значений и пр. [Аристотель 1996; Общая риторика 1986; Томашевский 1996; Хазагеров, Ширина 1999; Доценко 1996; Кромптон 1995; Рижинашвили 1994; Шейгал 2000].
Фольклорно-мифологическое направление также представляет собой своеобразный стык исторического, этнологического, этнографического и филологического знания. Оно представлено именами Э.Б. Тайлора и Д.Д. Фрэзера, М. Элиаде и М.М. Маковского, Л. Леви-Брюля и К. Леви-Строса, А.А. Потебни и Е.М. Мелетинского, О.М. Фрейденберг и A.M. Пятигорского, В.Я. Проппа и Г.Л. Пермякова, В.Н. Базылева и A.M. Панченко, И.Д. Смирнова, В.А. Масловой и Т.В. Цивьян [Тайлор 1989; Фрэзер 1998; Элиаде 1994; Маковский 1996; Леви-Брюль 1999; Леви-Строс 2000; Потебня 2000; Мелетинский 1976; Фрейденберг 1978; Пятигорский 1996; Пропп 1995, Пермяков 1970; Базылев 1994; Маслова 1997; Панченко, Смирнов 1971; Цивьян 1990; Славянская мифология 2002; Jezykowy obraz swiata 1990]. Этим направлением установлена историческая основа и базис образа (первоначально мифологического) - обусловленное степенью освоения природной среды мировоззрение древнего человека, образный синкретизм взгляда на мир, постепенно расчленяемый диадами-противопоставлениями - Я / не Я, свои / чужие и пр. Установлена ландшафтная и экономическая зависимость господства тех или иных образов в разные исторические эпохи, их стадиальный характер и варьирование, собрана типология разных культурных кодов в истории человечества - вегетативного, одористического, тактильного, цветового, звукового, акционального, фетишного и пр. Определен механизм передачи образа-мировоззрения через ритуал: сохранение инвариантного смыслового ядра при инверсии, обращении содержания вариативной части [Леви-Строс 1999: 189].
Данное деление, конечно, весьма условно: большинство упомянутых ученых использует терминологический аппарат и методы если не всех, то, по крайней мере, разных направлений [Телия 1991, 1996; Гаспаров 1988; Карасик 2002 и др.] Разделяя взгляды того или иного направления, исследователи сосредоточили внимание на выявлении психологического механизма образности, выработке типологии тропов, установлении закономерностей организации текста, определении закономерностей исторической поэтики. На наш взгляд, однако, актуальным является создание общей когнитивной теории образа (и образности), сводящей воедино и типологию образов (мега-, макро-, микрообраз), и ментальный механизм восприятия одного объекта через реальное или моделируемое сходство его с другим объектом, генезис и эволюцию образов, их языковую и речевую ипостась, когнитивную и апеллятивную функции. Необходимостью по возможности комплексного изучения феномена образности, прежде всего языкового, вербализации образных представлений, предпосылок, базы и механизма создания вербального образа и обусловлена данная работа. Базисом единого подхода к феномену образа как мировоззрения, выражающего это мировоззрение стиля, образа как когнитивного приема познания реалии путем анализа ее сходства с другой реалией, образа как художественного приема выразительности, как механизма создания микро- (деталь) и макро- (текст) феноменов многомерного смысла, - служит, по нашему мнению, понятие фрейма как отражения ситуаций действительности, существующего порядка вещей, положения дел. Как представляется, комплексное исследование образа в генезисе и синхронном функционировании, типологическом и культурологическом аспекте, функции познания и воздействия (в том числе мироупорядочении!) на основе единого фреймового подхода к феномену образности (прежде всего языковой образности) и составляет новизну теоретико-методологического подхода к феномену образности.
Объектом данного исследования является языковой образ как сложный феномен стыка наук («системного междисциплинарного шва»).
Предметом изучения является генезис языковой образности, когнитивный механизм и функционирование языкового образа как познавательного средства и номинативного результата деятельности русской языковой личности.
Источниками исследования стали лексикографические издания, художественная литература, пресса, устная речь.
Материалом исследования послужил корпус продуцированных русской языковой личностью текстов - личностью исторически сложившейся, совокупной, базовой (Ю.Н. Караулов), представленной в вербализованной форме материала толковых, фразеологических, переводных словарей, и языковой личностью современной в ее динамике новейшего времени и изменении мировидения в связи со сменой условий жизни и ценностных ориентиров (материал образных номинативных инноваций устной речи, прессы и литературы 70-90-х гг. XX в.). В качестве вербализованной формы проявления языковой личности был взят материал из текстов русской классической и современной литературы XIX-XX вв.; публицистических текстов средств массовой информации всех политических направлений 1983-2003 гг. (газеты «Правда», «Известия», «Коммерсантъ», «Советская Россия», «Независимая газета», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Аргументы и факты», «Завтра», «Общая газета», журналы «Век XX и мир», «Новый мир», «Знамя», «Огонек», «Нева», «Москва», «Юность» и др.); записей телепередач; передач «Радио России»; записей устной речи; материал анкетирования информантов в возрасте от 8 до 40 лет (618 анкет); толковые, переводные и фразеологические словари русского, польского, болгарского и английского языков. Объем картотеки исследования составляет 46090 единиц образных выражений русского языка различной структуры и около 10 000 единиц сопоставляемых языков.
Целью исследования является многоаспектное описание языкового образа: его генезиса и эволюции; когнитивного механизма; места в метаязыке
гуманитарных описаний; разграничение семиотических типов языковой образности и создание типологии русской языковой образности, ее организации и системного характера; типологической специфики русской языковой образности на фоне родственных и неродственных языков; русского художественного языкового образа; апеллятивной функции языкового образа в текстах русской прессы последних 20 лет; кумулятивной функции языковых смыслов основных культурологических парадигм в дискурсе современной русской языковой личности; когнитивных, эпистемических и мировоззренческих функций языкового образа.
Избранная цель предполагает решение следующих задач:
1. Выявить и описать когнитивную базу и механизм создания языковой образности: возникновение и специфику образных ассоциаций в онтогенезе, возрастные и профессиональные предпочтения русской языковой личности в оперировании образными средствами.
2. Описать генезис образности в глоттогенезе, эволюцию образа как мировосприятия к образу как художественному приему (тропу), как средству оформления стиля.
3. Выявить типологическую специфику русской языковой образности (на материале словаря как вербализованного тезауруса) на фоне родственных (польский, болгарский) и неродственных (английский) языков.
4. Установить специфику русского художественного языкового образа по сравнению с общеязыковым, коллективным, описать языковую метафорику в качестве стиля (идиостиля) как эстетики идеологии, выражения темы и идеи произведения, отражения «малой родины» художника-творца, оформления модальности и эмоциональной тональности текста.
5. Описать специфику использования метафорических кодов в русской публицистике в качестве камерной картины мира референтной социальной группы, основные способы использования метафорических кодов как средства воздействия.
6. Описать лингвистический механизм и основные модели русской языковой образности, системную организацию образных средств языка, механизм аранжировки образных средств в тексте и типологию использования в русском тексте метафорических кодов.
7. Описать «эволюцию идей» основных цивилйзационных парадигм -античности, средневековья, Ренессанса и Нового времени, оформленных образной формой, выявить лингвистический механизм и основные эписте-мические закономерности сохранения и развития образных смыслов культуры как негенетической памяти коллектива; основные когнитивные, эпи-стемические и мировоззренческие функции языкового образа.
Методологической базой исследования являются философские положения явления и сущности, части и целого, диалектического единства противоположностей; положения культурологии и семиотики о проективности ментальных структур в культурную деятельность человека, культурной эволюции идей и форм, стадиальности культурного развития и дистантной повторяемости стилевых парадигм; линвистические положения о психосемиотической основе речевой деятельности, исконно фреймовом характере эпистемических и лингвистических структур, прототипности и стереотипности как основе метафоризации, прегнантности информации.
В работе использованы методы компонентного анализа, сопоставительный, типологический, метод моделирования культурологической эволюции концепта и выражающих его знаков, авторский метод графического моделирования когнитивных процессов.
Теоретическую базу исследования составили идеи когнитологов Ф. Перлза, М. Минского, Дж. Лакоффа и М. Джонсона, Ю.Н. Караулова, В.Н. Телии, Ю.С. Степанова, Д.С. Лихачева, Е.С. Кубряковой, Р. Солсо о когнитивных основах языковой деятельности человека; этнологов О.М. Фрей-денберг, Э. Тайлора, Д. Фрэзера, А. Тойнби, О. Шпенглера, К. Леви-Строса, Е.М. Мелетинского, Вяч.Вс. Иванова и В.Н. Топорова, Ю.В. Мо нича о закономерностях смены парадигм в развитии человечества и особенностях мифологического мировоззрения; литературоведов B.C. Баев-ского, В.Н. Топорова, А.Н. Веселовского об онтологической и исторической поэтике; представителей культурологии, эпистемологии и семиотики Б. Рассела, Р. Барта, У.Эко, А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко, Ю.Б. Борева, В.Н. Руднева, И.В. Кондакова о формах представления знания в языке и прегнантности информационных структур, о проективности ментальных структур в культурную деятельность человека, закономерностях семиотической эволюции, стадиальности культурного развития и дистантной повторяемости стилевых парадигм.
Научная новизна диссертационного исследования заключается как в многомерности, полипарадигмальности описания (синхрония и диахрония, механизм и реализация, сопоставительное и типологическое описание), так и в новизне привлекаемого материала - образных употреблений коллективной и индивидуальной языковой личности, образных инноваций устной речи, прессы и художественного стиля 70-90 гг. XX века.
Теоретическая новизна исследования заключается в создании когнитивной теории образа: в моделировании когнитивного механизма образа как познавательного акта и его результата (ассоциативная модель образа как фрейма и концепта как апплицированных общим слотом разных фреймов); установлении функциональной специализации отдельных номинативных кодов (зооморфного, фитоморфного, артефактного, социоморфно-го и др.); выявлении текстообразующей роли образа как модификаций информационной прегнантности (образ-идея, образ-деталь, образ-подтекст, образ-контрапункт и образ-резонанс); создании структурной типологии и представлении системной организации языковых образов; установлении моделей эволюции основных цивилизационных смыслов крупнейших культурно-исторических парадигм (языковые образы античности, средневековья, Ренессанса и Нового времени); установлении основного репер туара функций языкового образа (гносеологическая, гомеостатическая, аксиологическая, апеллятивная).
Теоретическая значимость исследования заключается в создании общей когнитивной теории образности, сводящей воедино и типологию образов (мега-, макро-, микрообраз), и ментальный механизм восприятия одного объекта через реальное или моделируемое сходство его с другим объектом, генезис и эволюцию образов, их языковую и речевую ипостась, когнитивную и апеллятивную функции. Базисом единого подхода к феномену образа как мировоззрения и выражающего это мировоззрение стиля, образа как когнитивного приема познания реалии путем сравнения ее с другой реалией, образа как художественного приема выразительности, как механизма создания микро- (деталь) и макро- (текст) феноменов многомерного смысла, - служит, по нашему мнению, понятие фрейма как отражения ситуаций действительности, существующего порядка вещей, положения дел. Комплексное исследование образа в генезисе и синхронном функционировании, типологическом и культурологическом аспекте, функции познания и воздействия (в том числе мироупорядочении!) на основе единого фреймового подхода к феномену образности (прежде всего языковой) и составляет новизну теоретико-методологического подхода к образности.
Практическая ценность диссертации. Результаты исследования могут быть использованы в теории и практике преподавания гуманитарных дисциплин: современного русского языка, теории языка, когнитивной психологии, этнологии, культурологии, социологии, логики и философии языка. Основное содержание диссертационного исследования составит основу спецкурсов по лексикологии, когнитивной семантике, славяноведению, будет учтено при составлении учебных пособий по лексикологии русского языка, славяноведению.
Апробация основных идей и положений исследования производилась на международных, всесоюзных (всероссийских) и региональных конференциях: в Даугавпилсе на научно-методической конференции «Актуальные проблемы лексикологии» в 1991 г; в Твери на международной научной конференции "Понимание и рефлексия в коммуникации и культуре" в 1993 г; в Астрахани на научно-практической конференции "Проблемы художественной интерпретации в XX веке» в 1995 г; в Rzeszowie (Жешове), Польша на международной конференции «Kontakty j zykowe polsko-wschodnioslowianskie" в 1995 г; в Москве на VI Международной конференции "Семантика языковых единиц" в 1998 г и на международной конференции "Новые аспекты в преподавании русского языка в школе и вузе» в 2002 г; в Минске (Беларусь), на международной конференции "Языковая номинация" в 1996 г; во Владимире на международной конференции "Грамматические категории и единицы: Синтагматический аспект" в 1997 г; в Санкт-Петербурге на Первом Российском философском конгрессе в 1997 г; в Нижнем Новгороде на международной конференции "А.С. Пушкин и русский литературный язык XIX-XX вв." в 1999 г; в Иваново на Всероссийской научной конференции, посвященной 200-летнему юбилею В.И.Даля, «В.И.Даль в парадигме идей современной науки: Язык - Словесность - Самосознание - Культура» в 2001 г; в Туле на Международной научной конференции «Фразеология и миропонимание народа» в 2002 г; Волгограде на межвузовской научной конференции «Функционирование языковых единиц в разных речевых сферах: Факторы, тенденции, модели» в 1995 г; на научно-теоретической конференции «Взаимодействие языковых уровней в сфере фразеологии» в 1996 г; на международной конференции "Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге» в 1995, 1997 и в 1999 г; на региональной конференции «Ономастика Поволжья» в 1995 г; на Международной конференции "Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии" в 1999 г; на Международном симпозиуме «Проблемы верба лизации концептов в семантике языка и текста» в 2003 г. Содержание диссертации изложено в монографии объемом 18.1 п. л., в 25 статьях общим объемом 203 с. (12.2 п. л.) и 34 тезисах докладов общим объемом 144 с. (8.0 п. л.). Всего 38.3 п.л.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, девяти глав, заключения и приложения. В качестве выводов по главам представлены модели образа в рассматриваемых аспектах.
Теоретической основой - концептуальным аппаратом исследования служат следующие понятия.
Базовая лексика. Под базовой лексикой понимаются именования типичных стереотипных существ, предметов, явлений,референциалъно обусловленных географическими, историческими, религиозными и культурологическими факторами, отражающие максимальное количество дифференциальных признаков объекта, в частотном отношении являющиеся своеобразной доминантой видового ряда, в культурологическом отношении в силу этого наиболее осмысленные символически и в языковом отношении наиболее глубоко "прописанные" в картине мира. Это видовые именования типичных животных и явлений природы, наиболее часто используемых предметов, архаических понятий типа медведь, ветер, дом, топор в противовес родовым названиям животное, инструмент или видовым коала, сирокко. Ріменно базовый, а не родовой или видовой уровень категоризации в языке оказывается наиболее значимым: для человека важнее разница между представителями базовых категорий, чем между представителями видовых или даже родовых имен. Отсюда и большая разработанность в языке базовых категорий: семантическая деривация, символьное осмысление, формирование концептуализированных областей (зон "словарных сгущений"), вхождение в паремиологический фонд
под гештальтом, образом-гештальтом в работе понимается цельный редуцированный ("абрисный") образ предмета, явления, ситуации. Геш-тальт представляет собой редукцию описания предмета до его типичной, характерной черты, аспекта: взнуздать, понукать, ехать (на ком) - как гештальт лошади.
Базовая метафора. Базовая метафорика. Базовая метафорическая модель. Метафора - это когнитивный механизм, заключающийся в сопряжении смыслов языковых, текстовых и других семиотических единиц в результате сближения, частичного или полного апплицирования обозначений двух объектов или ситуаций, «аналогичных в каком-либо отношении» [ЛЭС 1990: 296] , в силу имеющегося {плечики вешалка) или приписываемого (лиса хитрость) сходства этих объектов; это и вербализованный результат («слепок») такого когнитивного усилия; это также основанный на таком механизме троп речи как прием художественной выразительности; и, наконец, это художественный образ, рождающийся в результате такого голограммно-сдвоенного видения детали (футляр у Чехова), лица (Обломов у Гончарова) или ситуации (Птица-тройка у Гоголя). Метафорой в широком смысле слова часто именуют Образ [Павлович 1995: 2]. В расширительном смысле термин метафора применяется к любым видам употребления слова в непрямом значении. Клиширован-ность ситуаций и топологичность восприятия объектов обеспечивают появление так называемых базовых метафор - мировоззренческих метафор мир как ЗВЕРЬ, мир как ЗЛАК, отражающих экономические стадии развития человечества, и метафор-фреймов, охватывающих всю актантно-сирконстантную рамку схемы ситуации: ЛЮДИ - это РАСТЕНИЯ; СМЕРТЬ - это УХОД: ЛЮБОВЬ - это ПУТЕШЕСТВИЕ [Лакофф, Джонсон 1987: 139]. В соответствии со сложившейся в когнитологии традицией [Лапшина 1996; Рахилина 2000: 370] базовую метафору обозначаем про- ЛЭС 1990 - Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. писными буквами. Инвариантное абстрактное значение базовой метафоры, в отличие от ее функционирования в виде варьирования, именуется базовой метафорической моделью: так, модель ПОКРОВ, ОДЕЖДА в предложении Своими бомбардировками США объявляют миру, что закон - это сила, это они, а ООН и прочие организации - это так, маскировка данного факта, БАНТИКИ- (Радио России 1999, 17 янв.) реализует сему избыточное, второстепенное. Под метафорикой в работе понимается совокупность метафор, в том числе одной тематической области, как результата функционирования базовых метафор ЗВЕРЬ, РАСТЕНИЕ, ВЕЩЬ. В этом же значении употребляются термины зооморфная метафорика, артефактная, натуроморфная, социоморфная, зоометафоры, фитоме-тафоры, сциентометафоры.
Код употребляется в гуманитарном знании в двух значениях;
а) система условных обозначений идеальных понятий материальными знаками; б) одного значения посредством формы другого значения. Код образной вербализации (образной номинации) определяем как условное обозначение отражаемых в языковом сознании предметов языковыми знаками опосредованного типа (указывающими на предмет, ситуацию путем идентификации его с другим предметом) одной тематической области сопоставления: код зооморфный, флористический, социоморф-ный. В синонимичном значении в работе используется термин метафорика (идентификация с предметом одной тематической области).
Концепт- единица ментального лексикона, ценностная рубрика мира, понятийное поле ценностно осмысленного традиционного знания, с терминологически сформированным ядром, отражающим обобщенные коллективным языковым сознанием объективные свойства объекта, и ценностно-окрашенной периферией, представляющей этнические и личные смыслы, фоновое знание, культурную символику. С когнитивной точки зрения концепт - это несколько фреймов, апплициро ванных совпадающим слотом. Поскольку концепт - это имя понятийного поля, фрейм - семантика ситуации, а слот - аспект описания предмета или ситуации, графически оформляем их в семантических кавычках: слот -курсивом, фрейм - прямым шрифтом с прописной буквы, концепт - маркировкой К курсивом с прописной буквы [Степанов 1997: 8]. Так, аппли-цирование слота гора фреймов Трудность, Величина, Бессмысленность усилий и создает концепт К 1Гора \ апплицирование слота дорога фреймов Преодоление и Длительность - концепт К Дорога. Концепты вербализуются выработанными для них терминологическими знаками {гравитация) или закодированно - знаками других значений - общепринятыми или индивидуальными символами.
Модель. Под моделью в работе понимается схематичный образец устройства или функционирования языкового, семиотического или культурологического феномена либо функциональной спецификации группы однотипных феноменов. В качестве выводов по главам в работе предлагается выведение схемы формирования языковой образности в соответствующем аспекте: когнитивном, ассоциативном, генетическом, типологическом, художественном, социальном, структурном, эволюционном, функциональном.
Образ. В психологическом отношении образ -механизм, резуль тат и форма целостного отражения предметов и явлений в сознании человека. В ментальном, ассоциативном отношении структура образа представляет собой фреймы, апплицир о ванные совпадающим слотом: немец - из фреймов Война {губная гармошка, собачий лай, мессершмит), Культура {Бах, Бетховен, Гете), Этническое поведение {пиво, аккуратность, пунктуальность). В лингвистическом отношении образ есть сопряжение смыслов как результат сближения, аппликации или фракционирования номинаций слотов или фреймов: Война как Жатва {Те же возгласы ветер доносит; Те же стаи несытых смертей Над откосами КОСАМИ КОСЯТ, Над откосами КОСЯТ людей - А. Белый); Жизнь как Плавание (БАРКА жизни ВСТАЛА на большой МЕЛИ -А. Блок). В эстетическом отношении художественный образ - эстетизи-рованное обобщение, "обобщенное художественное отражение действительности, облеченное в форму конкретного индивидуального явления» [СОШ: 446]; индивидуальное мировидение, "специфическая для искусства форма отражения действительности и выражения мыслей и чувств художника" [ЭС: 239]. В силу когнитивно-эпистемической природы образ, как любая информационная единица, прегнантен: сворачиваем и разворачиваем. Прегнантность образа как синкретичного и полиинтерпретируемого объекта вторичного семиозиса обеспечивает его "голограммность": часть художественного образа также является образом, весь художественный образ-произведение может быть редуцирован до образа-детали. Так, конструктивная часть - ключевое слово (ветер у А.Блока), сквозная деталь (породистый завиток на шее у Анны Карениной в романе Л.Толстого), персонаж (князь Мышкин у Ф.Достоевского) - служа цели раскрытия идеи (саморазрушение личности убийством в "Преступлении и наказании", созидательная сила добра и красоты в "Идиоте"), одновременно являются целостным глубоким, полиинтепретируемым знаком-символом, сохраняющим голограммные свойства целого (макрообраза - князь Мышкин как евангельская кротость и божественная любовь и мегаобраза - гуманизм и христианская направленность романов Достоевского), символом, способным к замещению этого целого в свернутом виде в форме деонима (раскольниковский топор социальный протест в стихийной, резкой форме), прецедентной цитаты, развития ЛСВ (мертвые души - числящиеся по документам работники предприятия). Образной является не любая конструктивная часть текста: денотативная его основа обеспечивает иллюзию правдоподобия [Барт 1994: 316-318]. На денотативной канве текста и располагаются сквозным контрапунктом образные детали и персонажи,
коннотирующие основную, ключевую семантику текста. Семиотический парадокс заключается в том, что и образные, и исконно необразные средства построения произведения подчинены образу-теме, отбираются исходя из нее, т. е. "имажинируются", составляя в сумме образное целое.
Прототип. Под прототипом понимается первичная историческая основа: социальный ритуал, функционирующий в качестве метафорической базы фреймов - Защита территории как основа парадов, клятв и присяг; Инверсия социальных отношений как основа маскарада; Хвала и Проклятье как основа собраний и митингов; исконный предмет, функционирующий в качестве типичной концептуализуемой, мета-форизуемой зоны номинации (образ или слот фрейма) - занавес как знак-символ фрейма Переход в другую действительность, птица как образная реализация слота кротость, духовность, безмятежность, а также первичная историческая (мифологическая) основа сюжетных ходов и персонажей-функций - богатырь как литературная трансформация К Герои-первопредки, битва со змеем как трансформация мифологемы К Хтоническое чудовище. В сходном значении в культурологии употребляется и термин архетип как основа существующих фреймов [Монич 1998: 97-120] и как основа символики: вода как знание, старик как мудрость [Юнг 1997]. В когнитивной психологии понятие прототипа тесно связан с понятием стереотипа как исходное и частное, типичное: так, прототипом креста является мировое дерево, а его стереотипом - деревянное распятие в христианском храме. Историческая первичность прототипа закономерно аксиологизирует его, превращая в функцию-эталон, а тем самым - в стереотипное поведение, фрейм, неизбежную зону метафоризации: Знакомство, Бракосочетание, Культ гостя.
Скрипт. Под скриптом понимается сценарий решения когнитивно-ситуативной задачи, например, скрипт бегства или сражения в ситуации нападения.
Слот. Под слотом в работе, в рамках естественной метонимии терминологических рядов, подразумевается фрагмент ситуации или аспект характеристики объекта, { убийство, орудие, цвет), а также его вариативное индивидуальное заполнение (форма существования, реализация): топор как орудие убийства, брусничный с искрой цвет фрака Чичикова.
Стереотип, стереотипность семемы, полевая организация сем мы. Современная когнитивная семантика исходит из неравномерности и негомогенности представления знаний в ментальных структурах: в центре представления (ментального образа), вербализуемого базовой лексемой, стоит типичный представитель категории, обладающий наибольшим количеством признаков. Поэтому семема базовой лексемы структурно представляет собой максимальное ядро (доминанту) признаков стереотипного денотата, лишь частично присущих нетипичным представителям данного видового ряда, что существенно ограничивает как лексическую сочетаемость последних, так и их свойство метафоризоваться.
Тезаурус. Тезаурус есть ментальное представление о мире, картина мира [Телия 1986: 102-109], отражающая опыт чувственного постижения мира; практический опыт трудовой деятельности; ритуализо-ванный опыт предыдущих поколений и синхронно сосуществующего этнического языкового коллектива; переданное в вербальной форме знание; гипотезы, умозаключения, выводное знание на основе моделирования [Рассел 1997: 451] как результат когнитивной деятельности. Вербализованная часть тезауруса представляет собой языковую картину мира. В гуманитарном знании термин употребим также в значении словаря имен, упорядоченных по родо-видовым отношениям [Рождественский 1996: 54].
Терминальный узел (терм). Терминальная часть фрейма является инвариантным для совокупной языковой личности общеизвестным и безусловным знанием, но знанием синхронизованным, верхушкой исторического, мотивационного, широкого знания [Солсо 1996: 241; рического, мотивационного, широкого знания [Солсо 1996: 241; Кубрякова и др. 1996: 188].
Фрейм. Формами хранения знаний о мире являются обобщенные представления о ситуациях, жизненных сценариях - фреймы с определенным, устойчивым, инвариантным значением, составляющим терминальные узлы схем, и с варьируемой, неизвестной, гибкой частью знания ситуации - слотами [Кубрякова и др. 1996: 187-188].
Языковая картина мира - исторически вербализованная часть тезауруса как ментальной картины мира, "образ действительности, который человек имеет в виду, когда говорит и понимает" [Рахилина 2001: 11]. В диахроническом аспекте говорят о культурно-исторической картине мира - "чертах культурного образа" предмета, "реконструированных из верований, обрядов, бытовой практики, но не имеющих прямого языкового подтверждения" [Толстая 1995: 126; Цивьян 1990].
Положения, выносимые на защиту: 1. Образное имя - текст. Номинативная система языка представляет собой множество системно организованных и структурируемых языковым сознанием генетически разных единиц, запечатлевших в знаковой форме историю слов как историю общества. Имя есть текст - истории и культуры. Номинативная система языка отражает в своей метафорике все генетические пласты образности - бестиальную, флористическую, ландшафтную, социумную, религиозную и пр. Национально-культурное же видение мира заключается в вербализации, закреплении в языковом опыте эталонов материального и идеального мира, прецедентов собственной истории, своеобразной трактовке событий мировой истории, оперировании культурными понятиями и артефактами как эталонами. Формами презентации национально-культурного знания в языковых единицах являются: фоновые знания о предмете, представленные лексикографическим ком 26 ментарием, - потенциальные семы; факультативный компонент семемы слова, включенный в словарную статью; денотативный и сигнификативный компоненты в составе облигаторных сем.
2. Образное имя - архаичная философия. Являясь исторически первобытной философией, первичным мировоззрением (мифологическим мышлением и осмыслением мира, воспринимающим мир в бинарных оппозициях Космос/ Хаос, свои/чужие, природа/культура), образ часто вербализует мир амбивалентными номинациями плеонастического, дублирующего характера. Имя как текст истории и культуры транслирует аккумулированную информацию как в генетически первичной синкретичной образной форме, так и в позднейшей расчлененной, отрефлексированной, номинативно-понятийной.
3. Образное имя-механизм сравнения. Когнитивной психологической базой образной номинации являются механизм апперцепции как предпосылка и основа сохранения и стереотипизации эмпирических впечатлений; объем оперативной памяти человека, противоречие между континуальностью универсума и дискретным характером языка; фреймовая основа восприятия и вербализации типичных ситуаций; механизм стереотипизации реалий окружающей действительности, принцип базовой категоризации в восприятии мира. В языковом отношении, в плане языковой компетенции homo loquens, образ есть механизм сопряжения смыслов, осознания атрибутивной и функциональной связи всего сущего. При этом сопряжение смыслов осуществляется как видение одной реалии сквозь общий для них атрибут, общую функцию, как приписывание реалии эталонного или антиэталонного статуса, инверсии базовых и факультативных характеристик.
4. Образное имя - матрица. Образ-инвариант как ментальный конструкт и матрица языковой образности (базовая метафорика ЗВЕРЬ, РАСТЕНИЕ, ВЕЩЬ, МЕХАНИЗМ, ЕДА, ПОКРОВ-ОДЕЖДА, СОЦИУМ, РЕ ЛИГИЯ, КУЛЬТУРА) функционирует в качестве языковых вариантов в трех ипостасях: нерасчлененно метафорической, аспектно-гештальтной и фракционированно-ситуативной. Базовая метафора как ячейка матрицы является при этом инвариантом, конкретный реализованный образ - вариантом инварианта. Базовая метафорика функционирует в форме собственно метафоры; в форме гештальта - редуцированного, образа-отражения предметов и существ в их свойствах и действиях; сконструированной метафорической ситуации - фракционированного образного знака. Реализуя функционально-специализированный набор сем, образная матрица является аккумулятором исторической памяти, инструментом таксономиза-ции явлений мира и средством самовыражения языковой личности.
5. Образное имя - цивилизационный смысл. Являясь транслятором культуры, эпистемическим и нормализаторским инструментарием, образ осуществляет функции эволюционной формы, вынашивающей новый смысл, «коконом» меняющегося содержания. Примат материальности при этом выражается и как давление формальных признаков, и как сохранение «мутирующей» формой предыдущих смыслов. Генетически общее наследие прошлых веков (понятия античности - долг, гражданин, государство; средневековья - вина, грех, покаяние, шут, балаган; Возрождения - личность, автор, путешествие; Нового времени - атом, механизм) реализуются в современном речевом употреблении в качестве цивилизационных смыслов прошедших культурно-исторических эпох. Общей «эволюционной траекторией» развития цивилизационных смыслов является выводное или пояснительное знание. Лингвистически это знание оформляется как метафора, метонимия, расширение и сужение значения, синтагматическая цепь, калькирующий перифраз.
В социально-культурологическом отношении образ есть готовое клише - умственного усилия, произведенной классификации фрагмента действительности с целью экономии усилий, следования традиции, сигнала при надлежности к референтной группе, фатического и воздействующего средства. Такими клише являются: языковой инструментарий со стершейся и живой образностью; максимы народной мудрости и авторские афоризмы; прецедентные тексты, вытесняющие аккумулированное в паремиях традиционное знание. При этом прецедентные тексты-образные знаки в свою очередь становятся вариантами инварианта - деривационной базой производных смыслов.
6. Образ - форма идеи (стиль). В отношении экономического и социально-политического состояния общества, принципов конструирования мира образ есть эстетика идеологии - стиль эпохи, принципы оформления, языковые предпочтения: Священная римская империя, воссоздающая покоренную античность; подчеркнуто "вещное", филигранное, вычурное барокко, отразившее фрустрацию религиозного сознания эпохи атомно-молекулярных открытий и разрыва вековых крестьянских традиций периода мануфактурного производства и миграции рабочих рук; ампир периода наполеоновских завоеваний как сублимация государственного величия, надличностных целей и смыслов, наднациональных форм. Являясь предметом разных штудий (истории, культурологии, эстетики), образ как стиль не только оформляется языком, но служит деривационной базой номинации, диктует "языковой вкус эпохи" (В. Костомаров).
7. Образное имя - вокабула словаря. Исторические модели мировосприятия создали основу парадигм языковой образности, присутствующих в сознании языковой личности и в словаре как вербализованном тезаурусе в виде пересекающихся и взаимодополняющих вариантов выражения одного смысла и выполнения одной функции (гомеостазис, характеризация, аксиология, дидактика). Инварианты, родовые таксономические понятия исторических парадигм (ЗВЕРЬ, ЗЛАК, СОЦИУМ) сохранились в языковой памяти и до сих пор вычленяются сознанием в качестве базовой языковой метафорики. Целостное, фреймовое восприятие стереотипных си туаций и базовые категории окружающего мира создают основу для вербализации ситуаций и их элементов в форме базовой метафорики и для современной языковой личности. Генетически исконные базовые метафоры членятся языковым сознанием на понятийные дериваты - аспекты и фрагменты явления (величина, способ передвижения, издаваемые звуки как дериваты базовой метафоры ЗВЕРЬ; ЕДА и ПОКРОВ как дериват базовой метафоры ЧЕЛОВЕК; ВОЖДЬ как дериват базовой метафоры СОЦИУМ). Метафоры и их дериваты осмысляются языковой личностью и объемно, «голограммно», в сопутствующих обстоятельствах, создавая фракционированный мыслительный метазнак ситуации - метафорику типичных проявлений: СМЕРТЬ есть УХОД, ЖИЗНЬ есть ПУТЬ, ЛЮБОВЬ есть ПУТЕШЕСТВИЕ, СОЦИУМ есть ОРГАНИЗМ, СОЦИУМ есть СЕМЬЯ.
8. Образное имя - код. Кодирование предмета, явления, ситуации средствами образной номинации может осуществляться языковой личностью при помощи одной «ячейки» матрицы языковой образности - базовой метафоры (ЗВЕРЬ, РАСТЕНИЕ, СОЦИУМ) или сразу несколькими базовыми метафорами (ЗВЕРЬ плюс ВЕЩЬ, РАСТЕНИЕ плюс ВЕЩЬ, СОЦИУМ плюс ЗВЕРЬ, СОЦИУМ плюс РАСТЕНИЕ), то есть быть монокодовым и поликодовым, выполнять роль контрапункта или резонанса, полифонии в развертывании фракционированного образа - знака ситуации.
9. Образное имя - база межкодовой синтагматики. Закономерностью синтагматики образных номинативных единиц языка является наличие в семантике этих единиц сквозных сем смежных тематических зон, выполняющих комплекс информационных и собственно текстовых функций. Информационными функциями сквозных сем являются интенсификация информации, создающая плеоназм как преодоление «шума», и создание экспрессии текста (резонанса смыслов и модальностей). Текстовыми функциями сквозных сем являются обеспечение ими таких категорий текста, как связность, фактуальность, концептуальность, модальность, эмоциональная тональность.
В случае сочетаемости образных номинативных единиц одной тематической зоны {монокодовая аранжировка смысла) синтагматика определяется семантической сочетаемостью в рамках тематического поля. Сочетаемость образных значений разных тематических зон (поликодовая аранжировка смысла) определяется повтором «сквозных» сем метафор. При этом сквозные семы - предпосылка и база семантической синтагматики -являются облигаторными и потенциальными, денотативными и коннота-тивными, синхронными и диахронными.
Обеспечивающие дистантную связность текста семы разных метафорических кодов принадлежат смежным тематическим зонам, т.е. характеризуются отношением иерархического подчинения (Антропос/Этнос, Ан-тропос/Социум, Антропос/История, Антропос/Артефакт) или противопоставления (Антропос/Природа, Антропос/Животное). Сквозные семы, обеспечивающие понимание, организуют дистантную семантическую связность текста, обеспечивая категорию связности, повтором сем выражают фактуальную информацию - тему, создают концептуальную - идею текста, организуют текстовую модальность.
10. Образное имя - полиструктурное образование. В ментальном, ассоциативном отношении образ представляет собой фреймы, апплициро-ванные совпадающим слотом; в словарном виде образ представляет вербализованное ядро концепта; в генетическом отношении образ есть историческая матрица мировосприятия; в культурологическом отношении развитие образа есть траектория эволюции идеи; в лингвистическом отношении образ есть сопряжение смыслов как результат сближения, полной или частичной аппликации или фракционирования номинаций слотов или фреймов.
Русская языковая личность: аспекты описания вербализованного знания
Языковой личностью в современном языкознании считается человек, продуцирующий нетривиальные тексты, т.е. способный к моделированию языковых единиц (номинативных новаций), к осознанию структуры и закономерностей порождения смысла, а также к творческому, эстетическому использованию языковых единиц, их синтагматики и архитектоники текста в целом с целью выражения индивидуально-авторского восприятия мира, моделирования возможных миров, рефлексий над механизмом языка (терминотворчество, образные художественные описания, языковая игра) [Караулов 1987: 36].
Уровнями организации языковой личности [Там же: 37, 91] являются следующие.
Мотивационный уровень представляет прагматикой, относящийся к собственно психологии, и - опосредованно - к языку: к целеполаганию предпринимающего речевой акт; к выбору им стратегии построения речи и речевого кортежа осознаваемых намерений или неосознаваемых мотивов; к идее, модальности, эмоциональности текста; и в конечном итоге - к выбору для перечисленных выше целей соответствующих языковых средств, к их авторской аранжировке, к индивидуальному моделированию языковой формы выражения мысли. В психологическом плане прагматикой принадлежит как к сфере осознаваемого, рефлексивного, находящего выход в рациональной картине мира, так и к сфере бессознательного - индивидуального и коллективного (менталитета нации), т.е. исторически усвоенного опыта этнического и языкового коллектива, ценностей и традиций, естественных для члена общины, соборной личности, а потому опыта автоматизированного, своего рода социально-этнического рефлекса.
Рациональное и коллективное бессознательное, межпоколенный опыт, передаваемый культурой как негенетической памятью коллектива [Лотман 1996: 8] отражаются латентно в следующих уровнях языковой личности - тезаурусе и вербально-ассоциативной сети [Караулов 1993: 7]. Тезаурус есть ментальное представление о мире, картина мира [Телия 1986: 102-109]. Ментальную картину мира репрезентируют единицы различной природы и смысловой сложности: символы (белый голубь - символ мира, желтый цвет - символ солнца, математический символ квадратного корня); образы (монах в рясе с капюшоном как представление об инквизиции); картины («Зимнее утро» или «Днепр при тихой погоде» в результате полученного непосредственно или под воздействием текстов Пушкина и Гоголя впечатления); схемы действий (проведение собрания) или фреймы (сценарии ситуаций) [Серебренников 1988: 188-213].
Ментальная картина мира исторична (аккумулирует опыт предыдущих поколений) и национальна: оформлена ценностями, ритуалами и таксонами культуры - сгустками и интерпретаторами смысла, являющимися теми важнейшими «точками», что формируют абрис мира, его понятийными и ценностными концептами [Кубрякова и др. 1996: 90], составляющими кон-цептосферу [Лихачев 1997: 282-284] национального сознания. Ментальная картина мира связана с установками мотивационного уровня, отражает объективные характеристики бытия (пространство, время, качество предметов), субъективные идеальные ценности индивидуального и коллективного характера (счастье, порядочность, свобода) и реализована вер-бально-ассоциативным уровнем - терминами, именами, сентенциями народной мудрости {сила тяготения, утро вечера мудренее, на миру и смерть красна).
Вербально-ассоциативныйуровень представляет собой исторически сложившуюся фиксацию в языковых единицах разной структуры (слова, устойчивые словосочетания, фраземы, цитаты-реминисценции) понятийного, эмоционального, оценочного осмысления мира, а также ассоциативной сферы значений, аккумулирующей эмпирический опыт, результаты практической деятельности, выводное знание, отпечатки жизненных сценариев и ситуаций {СОЛНЕЧНЫЕ тона; ТЯЖЕЛЫЙ разговор; еще не ВЕЧЕР еще есть время и шанс).
Ассоциативный тезаурус русской языковой личности: динамика и константы концептосферы
В существующих работах по языковой образности образность определяется как свободное отождествление неравных сущностей [Аристотель 1996: 65-70], отождествление сущностей, имеющих общий признак [Арутюнова 1990: 296-297], ограниченное отождествление членов сравнения {конкретного предмета с понятием) [Огольцев 1978: 27-29], традиционное отождествление сущностей, базирующихся на архетипах восприятия [Павлович 1995: 32-33; Илюхина 1998: 17-18]. Психологические закономерности восприятия, когнитивные закономерности овладения миром, биологические и социальные закономерности функционирования индивида и социума, языковая компетенция личности, семиотические особенности языкового знака, а также данные исторической лексикологии позволяют нам считать возможности образного моделирования потенциально широкими, однако не свободными и не беспредельными.
Эти возможности ограничены перечисленным выше кругом закономерностей, среди которых архетипы-фильтры как tertium comparationis представляют собой собой лишь отдельные их виды. Предпосылкой и базой образной номинации, по нашему мнению, являются типичные жизненные ситуации и интеллектуальный механизм сравнения. Кроме этих общих условий возникновения языковой образности (сравнений в рамках типичного посредством общих мыслительных приемов), существуют вытекающие из них и более частные условия. Так, сравнения осуществляются прежде всего в круге базовой лексики [Рахилина 2000: 12], они антропоцентричны и антропометричны, гелио- и геоцентричны [Новый объяснительный словарь синонимов 1999: V], лингвоцентричны [Морковкин, Морковкина 1997: 59-68]. Принципы образного отражения мира рассматриваются нами в главе 6.
С целью определения характера и роли образности в структуре формирующейся русской языковой личности, возрастных и профессиональных особенностей отражения мира, нами был проведен ассоциативный эксперимент в школах и вузах Волгограда. Целью ассоциативного эксперимента было выявление образа в структуре ассоциата: наличие ассоциаций образного характера; роль образа в воспроизведении слотов или целых фреймов; образ в филогенезе - особенности образных ассоциаций и возрастные преференции образного характера у языковой личности младшего и старшего школьного возраста, студентов и сформировавшихся специалистов; профессиональные предпочтения образного характера у формирующихся гуманитариев и техников, представителей людей искусства - художников и музыкантов и служителей закона - работников милиции. Всего было обработано 618 анкет: школьников младших и старших классов 9-й и 13-й гимназий Волгограда (96 анкет); 9, 10, 11 и 12 классов мужского педагогического лицея Волгограда (96 анкет); студентов 4-го курса филологического факультета ВГПУ (123 анкеты); студентов 2-го курса ВГТУ (86 анкет); слушателей Учебного центра Управления внутренних дел (119 анкет), студентов музыкального и художественного отделений Муниципального института искусств им. П. Серебрякова (98 анкет). Общий возраст информантов от 8 до 40 лет.
Генетическая модель языковой образности
Как к эталону сравнения homo loquens обращается к себе, своему окружению [Алефиренко 1999: 11] -ландшафту, климату, животному и растительному миру, существующим в природе предметам и созданным человеком артефактам, явлениям «возможных миров» - этическим, социальным, религиозным и иным идеальным сущностям [Караулов 1987: 176]. Истори-ко-типологическая модель языковой образности выглядит следующим образом (рис. 8 на с. 115). Расположение концентров (оснований и эталонов сравнения) этой максимальной матричной модели языковой образности имеет историческое обоснование [Тайлор 1989: 205-457; Фрэзер 1998; Фрейденберг 1978; Топоров 1995; Мелетинский 1976; Леви-Брюль 1999; Леви-Стросс 1999].
Путь человеческого познания окружающего мира определяется исследователями как движение от эмпирики к моделируемости, от традиции к верификации знания, от полимофности и амбивалентности обрядов-образов и слов-образов к расчлененности и поляризации. Это движение отливается как в форму (появление гимнического жанра в средние века), так и в семантику. Семиотическая эволюция по линии мифология - фольклор - искусство неизбежно сохраняет поэтому "осколки системы" этих смыслов.
Историческое движение по линии мифологический образ - понятие - поэтический образ есть диалектическое движение от всеобщего, всеобъемлющего к конкретному и индивидуальному как форме его бытования: Мифологический образ начинается в античности как низшая форма мы Я (языковая личность) Рис. 8. шления, а кончается благодаря понятию в виде поэтического образа - как высшая" [Фрейденберг 1978: 19].
Исторически древняя фаза человеческого развития - это дородовой (до второй половины I тысячелетия до н.э.) и родовой период (со второй половины I тысячелетия до н.э.) [История Древнего мира 1989: 27-28]. Материально они представляют собой собирательство и охоту в дородовом периоде, земледелие и скотоводство - в родовом. Мифотворчески дородовая эпоха является зооморфной, родовая - аграрной.
Генетически образ есть мировоззрение. "Нет такой ранней поры, когда человечество питалось обрывками или отдельными кусками представлений. В самые первые эпохи истории мы застаем человека с системным мировосприятием I.../" При этом все древние представления "выражают центральный образ, многообразно, но топически варьируемый (стадиально или локально)" [Фрейденберг 1978: 24]: Космос есть Зверь, Злак, Вещь, Социум, Организм, позже Механизм [глава 8]. Человеческие черты не осознаются; все человеческое представляется внешним миром. Внешний мир представляется в виде людей. Генетически обусловленная космшация человека и антропонимизация внешнего мира обусловила в дальнейшем космизм и антропоцентризм как принцип номинации, образных средств фольклора, основы тропов и фигур в литературе [Веселовский 1989: 101-103; Иванов, Топоров 1975: 52; Маковский 1996: 23; Мелетин-ский 1976: 171; Философия русского космизма 1996: 19-21, 23, 204, 209; Фуко 1977: 11; Кондаков 1994: 28]: ПОДОШВА горы; то не БЕЛАЯ ЛЕБЕДУШКА - то девушка; М.Цветаева: Любви старинные ТУМАНЫ.
Представление о мире ("Условие жизни - добытый зверь" или "Условие жизни - выращенный злак") и обеспечивают тотемистическое восприятие мира как зверя или как злака. Первичный мифологический образ - это "форма мифотворческого представления, "семантическая реакция первобытной мысли на ощущение предмета именно в его чувственном наличии" , первичная "познавательная категория" [Фрейденберг 1978: 26-27]. Именно представления организуют восприятия. "Известно, что глаза людей видят не зрачками, которыми смотрят, а сознанием, управляющим зрачками" [Там же: 27]. Архаичный человек воспринимал мир тотемистически.
Мифологическое мышление образами [Фрейденберг 1978: 11] представляет окружающий мир в виде сменяющейся неизменности смежных взаимозависимых (где вместо причины - просто начало) явлений -суточного, годового и обрядового магического круга [Верещагин 1999: 246]. Отождествление вещи и процесса, вещи и ее свойств приводит ко всеобщей тождественности: Caus = Locus, время равно пространству, а пространство - вещам, его наполняющим. Отождествление разнородного имеет, таким образом, генетические когнитивные основания, и лишь впоследствии, с отмиранием первобытного мышления, формальные разновидности одного смысла станут образными «перенесениями», а еще позже -поэтическими тропами.
Введение понятия языковой личности в лингвистику связано с изменением научной парадигмы гуманитарного знания, когда на место господствовавшей сциентистской системно-структурной парадигмы пришла парадигма антропоцентрическая, функциональная. Появилась возможность говорить о том, что язык принадлежит прежде всего личности, которая осознает себя и свое место в мире, свою роль в практической деятельности и языковом общении. Произошел, предсказанный Фердинандом де Соссюром перенос центра тяжести с изучения системы языка на исследование речи. Термин «языковая личность», впервые введенный в научный оборот В.В. Виноградовым, стал активно функционировать в лингвистике в 80-90-е годы ХХ века.Языковая личность как объект лингвистического исследования позволяет рассматривать во взаимодействии все свойства языка, учитывать как лингвистические, так и экстралингвистические факторы. Языковая личность - это та сквозная идея, которая пронизывает все аспекты изучения языка и одновременно разрушает границы между дисциплинами, изучающими человека, поскольку нельзя изучать человека вне его языка.
Термин «языковая личность» включает следующие дефиниции: 1) любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения им окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире; 2) наименование комплексного способа описания языковой способности индивида, соединяющего системное представление языка с функциональным анализом текстов . Под языковой личностью понимается человек как носитель языка, взятый со стороны его способности к речевой деятельности, т. е. комплекс психофизических свойств индивида, позволяющий ему производить и воспринимать речевые произведения, - по существу личность речевая. Под языковой личностью понимается также совокупность особенностей вербального поведения человека, использующего язык как средство общения, - личность коммуникативная. И, наконец, под языковой личностью может пониматься закрепленный преимущественно в лексической системе базовый национально-культурный прототип носителя определенного языка, своего рода «семантический фоторобот», составляемый на основе мировоззренческих установок, ценностных приоритетов и поведенческих реакций, отраженных в словаре, - личность словарная, этносемантическая .
Потребность в понятии «ЯЛ» проявилась в 80-х гг. ХХ в. Приоритет его разработки и использования принадлежит рус. лингвистике, хотя идея рассматривать существование и функционирование языка в связи с его носителем-человеком всегда была присуща языкознанию. Исторические предпосылки возникновения соответствующей теории можно проследить начиная с 19 в. Из трудов Вильгельма фон Гумбольдта , трактовавшего язык как «орган внутреннего бытия человека» и как выразитель духа и характера народа, нации, вытекает обобщенное понимание Я. л. И как представителя рода homo sapiens, умеющего соединять мысль со звуком и использовать результаты этой деятельности духа для общения, и как национальной языковой личности, т. е. носителя языка - совокупного представителя своего народа. Уже в нач. 20 в. Шахматов Алексей Александрович утверждал, что «реальное бытие имеет язык каждого индивидуума; язык села, города, области, народа оказывается известною научною фикцией».
Сам термин Я. Л. впервые был употреблен Виноградовым Виктором Владимировичем в 1930 г. в книге «О художественной прозе». В. В. Виноградов, ставя своей задачей исследование языка художественной литературы во всей его сложности и всем многообразии, видит элементарный уровень, отправной момент в изучении этого необъятного целого - в индивидуальной речевой структуре. У Виноградова - 2 линии изучения ЯЛ: линия «образа автора» и линия «художественного образа как языковой личности».В. В.Виноградов в разработке понятия языковой личности шел не психолингвистическим и не лингводидактическим путем, он ставил перед собой задачу исследование языка художественной литературы во всей его сложности и всем многообразии, он видел элементарный уровень, элементарную клеточку, отправной момент в изучении этого необъятного целого – в индивидуальной речевой структуре. В работе 1927 г. В связи с исследованием «систем речи» литературных произведений В.В. Виноградов главный упор делает на языковую личность. Он пишет: «Проблемы изучения типов монолога в художественной прозе находятся в тесной связи с вопросом о приемах конструирования «художественно-языкового сознания», образа говорящего или пишущего лица в литературном творчестве. Монолог прикрепляется к лицу, определительный образ которого тускнеет по мере того, как он ставится все в более близкие отношения с всеобъемлющим художественным «я» автора. А чисто образ авторского «я», все же являющийся фокусом притяжения языковой экспрессии, не появляется. Лишь в общей системе словесной организации и в приемах «изображения» художественно-индивидуального мира проступает внешне скрытый лик «писателя». В этом суждении В.В. Виноградова заложена главная идея о соотношении и взаимодействии в произведении языковой личности, художественного образа и образа автора .
Само понятие языковой личности начал разрабатывать Г. И. Богин , он рассматривал модель Я. Л. , в которой человек рассматривается с т. зрения его «готовности производить речевые поступки, создавать и принимать произведения речи». Ввел же это понятие в широкий обиход Юрий Николаевич Караулов , который считает, что ЯЛ - это человек, обладающий способностью создавать и воспринимать тексты, различающиеся:
a) Степенью структурно-языковой сложности;
b) Глубиной и точностью отражения действительности;
c) Определенной целевой направленностью.
В современном научном знании тот фон, на котором происходило становление теории Я. л., характеризуется следующими особенностями:
· в фокус интереса во всех гуманитарных областях был помещен обычный человек;
· успехами психолингвистики в изучении языковой способности человека;
· привлечением внимания к проблеме способов существования языка (язык-система, язык-текст, язык-способность).
На сегодняшний день существуют различные подходы к изучению ЯЛ:
1. Полилектная (многочеловеческая) и идиолектная (частночеловеческая) личности (В. П. Нерознак);
2. элитарная ЯЛ (О. Б. Сиротинина, Т. В. Кочеткова);
3. русская языковая личность (Ю. Н. Караулов);
4. языковая и речевая личность (Ю. Е, Прохоров, Л. П. Клобукова);
5. семиологическая личность (А. Г. Баранов);
6. этносемантическая личность (С. Г. Воркачев);
7. словарная языковая личность (В. И. Карасик);
8. языковая личность западной и восточной культур (Т. Н. Снитко);
9. эмоциональная ЯЛ (В. И. Шаховский) и др.
Юрий Николаевич Караулов выделяет следующие уровни организации и изучения языковой личности:
1) нулевой (или вербально-семантический ) - структурно-языковой, отражающий степень владения обыденным языком;
2) лингвокогнитивный (тезаурусный) - включает понятия, крупные концепты, идеи. В качестве стереотипов на этом уровне выступают устойчивые стандартные связи между дескрипторами, находящие выражение в генерализованных высказываниях, дефинициях, афоризмах, крылатых выражениях, пословицах и поговорках, из всего богатства и многообразия которых каждая языковая личность выбирает, «присваивает» именно те, которые выражают «вечные» для нее истины;
3) прагматический (или мотивационный)- более высокий по отношению к лингвокогнитивному уровень анализа языковой личности, он включает выявление и характеристику мотивов и целей, движущих ее развитием, поведением, управляющих ее текстопроизводством и в конечном итоге определяющих иерархию смыслов и ценностей в ее языковой картине мира.
Под Я. л., т. о., потенциально понимается любой носитель языка, а способ представления (изучения и описания) Я. л. предполагает воссоздание ее структуры на основе производимых и воспринимаемых ею текстов.
b) как типовом представителе данной языковой общности и более узкого входящего в нее речевого коллектива;
c) как представителе человеческого рода, неотъемлемым свойством которого является использование знаковых систем и, прежде всего, естественного языка.
К Я л. Как лингвистическому объекту исследователи приходят разными путями:
· психолингвистическим - от изучения психологии языка, речи и речевой деятельности в нормальном и измененных состояниях сознания;
· лингводидактическим - от анализа процессов обучения языку и языкового онтогенеза (онтогенез - преобразования, претерпеваемые человеком от зарождения до конца жизни).
· чисто филологическим - от изучения языка художественной литературы.
Исследования, связанные с Я. л., характеризуются широким применением экспериментальных методов:
ü ассоциативных экспериментов;
ü анализа пересказов текстов;
ü анализа записей речи одного дня личности;
ü записей детской личности;
ü анализа деятельности устных и письменных переводчиков;
ü анализа статистических самонаблюдений личности над своей письменной речью.
Полное описание языковой личности предполагает:
1. характеристику семантико-строевого уровня ее организации;
2. реконструкцию языковой модели мира, или тезауруса данной личности;
3. выявление ее жизненных или ситуативных доминант, установок, мотивов, находящих отражение в процессах порождения текстов и их содержании, а тж в особенностях восприятия чужих текстов.
Модель языковой личности, предложенная В.И. Карасиком опирается на научную метафору Вильгельма фон Гумбольдта – языковой круг: «Так как восприятие и деятельность человека зависят от его представлений, то его отношение к предметам целиком обусловлено языком… каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, из пределов которого можно выйти только в том случае, если вступаешь в другой круг».
Концепция В.И. Карасика базируется на неразрывной связи этнокультурных и социокультурных начал в человеке, с одной стороны, и индивидуальных особенностей – с другой . Таким образом, под языковой личностью В.И. Карасик понимает личность коммуникативную – «обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций» .
При изучении языковой личности с позиций психологии и психолингвистики внимание фиксируется на психическом компоненте языкового сознания. По мнению Т.Н. Ушаковой , языковое сознание выступает в двух сущностях: как психический феномен нематериальной природы и как материальный феномен, реализуемый в произносимой или записываемой речи. В.И. Карасик, опираясь на анализ констант языкового сознания и коммуникативного поведения личности, считает возможным выделить новую область интегративного гуманитарного знания – аксиологическую лингвистику .
В ходе развития лингвистики проблема языковой личности обсуждалась неоднократно, что сопровождалось усложнением этого понятия. В первом приближении речь шла просто о человеке, затем о модели говорящий / слушающий и, наконец, о трехуровневой модели языковой личности, разработанной Ю.Н. Карауловым. Последняя модель послужила стимулом к развитию теории языковой личности, например, к возникновению понятия вторичной языковой личности, предложенного И.И. Халеевой.
Таким образом, исследование языковой личности неизбежно вовлекает в сферу интересов лингвистов те вопросы, которые объединяют специалистов, изучающих человека с различных точек зрения.
Рассмотрим подробнее структуру языковой личности. Языковая личность в условиях общения может рассматриваться как коммуникативная личность - обобщенный образ носителя культурно-языковых и коммуникативно-деятельностных ценностей, знаний, установок и поведенческих реакций. Карасик В.И. рассматривает языковую личность как коммуникативную личность, в структуре которой можно выделить ценностный, познавательный и поведенческий планы этого понятия .
Ценностный план коммуникативной личности содержит этические и утилитарные нормы поведения, свойственные определенному этносу в определенный период. Эти нормы закреплены в нравственном кодексе народа, отражают историю и мировосприятие людей, объединенных культурой и языком. Нравственный кодекс народа в языке выражается лишь частично. К числу языковых (и шире коммуникативных) индексов такого кодекса относятся универсальные высказывания и другие прецедентные тексты, составляющие культурный контекст, понятный среднему носителю языка, правила этикета, коммуникативные стратегии вежливости, оценочные значения слов.
Нормы поведения имеют прототипный характер, т.е. мы храним в памяти знания о типичных установках, действиях, ожиданиях ответных действий и оценочных реакциях применительно к тем или иным ситуациям. Вместе с тем мы допускаем возможные отклонения от поведенческой нормы, причем такие отклонения всегда содержат дополнительную характеристику участников общения. Наконец, существуют поведенческие табу, нарушение которых вызывает отрицательную реакцию участников общения и прекращает общение. Например, в англоязычной среде существуют вариативные способы завершения диалога, в частности, представлено несколько типичных речевых клише для неформального окончания общения. Специфика англоязычного общения состоит, как известно, в выборе регионального варианта поведения: то, что приемлемо для британцев, может оказаться неприемлемым для американцев, и наоборот. В США можно часто услышать фразу «Have a nice (good) day !» Вместе с тем в британском словаре содержится примечание, что такая фраза уместна, прежде всего при общении продавца с покупателем: продавец желает покупателю всего доброго, прощаясь с ним. Тем самым эта речевая формула содержит для британцев дополнительную статусно-ролевую информацию об участниках общения.
Познавательный (когнитивный) план коммуникативной личности выявляется путем анализа картины мира, свойственной ей. На уровне культурно- этнического рассмотрения (именно применительно к данному уровню обычно говорят о языковой личности) выделяются предметно-содержательные и категориально-формальные способы интерпретации действительности, свойственные носителю определенных знаний о мире и языке.
Поведенческий план коммуникативной личности характеризуется специфическим набором намеренных и помимовольных характеристик речи и паралингвистических средств общения. Такие характеристики могут рассматриваться в социолингвистическом и прагмалингвистическом аспектах: в первом выделяются индексы речи мужчин и женщин, детей и взрослых, образованных и менее образованных носителей языка, людей, говорящих на родном и неродном языке, во втором – речеактовые, интерактивные, дискурсивные ходы в естественном общении людей. Поведенческий стереотип включает множество отличительных признаков и воспринимается целостно. Любое отклонение от стереотипа (например, чересчур широкая улыбка) воспринимается как сигнал неестественности общения, как знак принадлежности партнера по общению к чужой культуре или как особое обстоятельство, требующее разъяснения.
Предлагаемые аспекты коммуникативной личности соотносимы с трехуровневой моделью языковой личности (вербально-семантический, когнитивный, прагматический уровни), предложенной Ю.Н. Карауловым . Различие состоит в том, что уровневая модель предполагает иерархию планов: высшим является прагматический уровень (прагматикон), включающий цели, мотивы, интересы, установки и интенциональности; средний уровень (семантикон) представляет собой картину мира, включающую понятия, идеи. концепты и отражающую иерархию ценностей; низший уровень (лексикон) – это уровень владения естественным языком, уровень языковых единиц .
Языковая личность существует в пространстве культуры, отраженной в языке, в формах общественного сознания на разных уровнях (научном, бытовом и др.), в поведенческих стереотипах, в предметах материальной культуры. Индивидуальное в ЯЛ формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов.
Опыты реконструкции ЯЛ содержатся в работах Виктора Владимировича Виноградова о языке Н. В. Гоголя и Ф. М. Достоевского, в его книге «О художественной прозе» (М.-Л., 1930), в книге Юрия Николаевича Караулова «Русский язык и языковая личность» (М., 1987) (дискурс Шохова - персонажа романа А. Приставкина «Городок») и др. К воссозданию ЯЛ непосредственное отношение имеют словари языка писателей, а тж др. словари, напр. «Мотивационный диалектный словарь», в котором раскрываются приемы языковой рефлексии наивно-говорящего - усредненной языковой личности носителя диалекта - в поисках мотиватора внутренней формы слова.
Таким образом, исследование языковой личности неизбежно вовлекает в сферу интересов лингвистов те вопросы, которые объединяют специалистов, изучающих человека с различных точек зрения. Дальнейшая разработка теории языковой личности, исследование речи индивида является перспективным научным направлением. Способность и возможность познавать личность через ее язык открывает новые горизонты в науке.
Список литературы
1. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. – М., 1980.
2. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс [Текст]/ В.И. Карасик, Научно-исследовательская лаборатория «Аксиологическая лингвистика». – М.: ГНОЗИС, 2004. – 389 с.
3. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность [Текст]/ Ю.Н. Караулов. – М.: «Наука», 1987. – 261 с.
4. Ушакова Т.Н. Речь человека в общении. – М., 1989.
Развивая в своей работе трехуровневое представление модели языковой личности, Ю.Н.Караулов исходит из идей о трехуровневости процессов восприятия и понимания, которые оказываются тем самым конгруэнтными самому устройству языковой личности.
Так, соответственно намечаемым в структуре языковой личности мотивационному, тезаурусному и вербально-семантическому уровням в схеме смыслового восприятия выделяют побуждающий, формирующий и реализующий уровни. "Побуждающий уровень объединяет ситуативно-контекстуальную сигнальную (стимульную) информацию и мотивационную среду... Формирующий уровень содержит четыре фазы: 1) фазу смыслового прогнозирования; 2) фазу вербального сличения; 3) фазу установления смысловых связей между словами и смысловыми звеньями и 4) фазу смыслоформирования... Реализующий уровень на основе этого общего смысла формирует замысел ответного речевого действия".
В структуре процесса понимания различают также: а) понимание замысла автора (отправителя) текста (это высший, второй уровень, соответствующий в структуре языковой личности мотивационному уровню); б) понимание концепции текста (первый уровень в структуре языковой личности, называемый тезаурусным); в) понимание смысла слов в их содержании на низшем вербально-семантическом уровне. Таким образом, в терминах объектов каждому уровню понимания соответствует подтекст (II), текст (I) и слова (0).
Возвращаясь к структуре языковой личности, необходимо отметить, что для каждого из трех уровней характерен свой набор специфических типовых элементов: а) единиц соответствующего уровня; б) отношений между ними; в) стереотипных объединений этих единиц, свойственных каждому уровню комплексов.
Соотношение уровней и свойственных им типовых элементов можно проследить по таблице
|
Философский аспект |
Психологический аспект |
Уровни структуры языковой личности |
элементы уровней |
||
|
отношения |
стереотипы |
||||
|
семантический уровень |
вербально-семантический |
грамматико-парадигматические, семантико-синтаксические, ассоциативные-"вербальная сеть" |
модели словосочетаний и предложений: предмет состоит из компонентов; предмет содержит компоненты; в предмете выделяют компоненты; предмет расчленен на компоненты |
||
|
интеллект |
когнитивный уровень |
тезаурусный |
понятия (идеи, концепты) |
иерархически-координативные-семантические поля, "картина мира" |
генерализованные высказывания: кому много дано, тот не может быть счастливым; поэзия,любовь,рабо-та- вот три кита, на которых держится мир |
|
действительность |
прагматический уровень |
мотивационный |
Деятельностно комуникативные потребности |
сферы общения, коммуникативные ситуации, коммуникативные роли - "коммуникативная сеть" |
образцы (символы) прецедентных текстов культуры: "И какой же русский не любит быстрой езды!". "Плюшкин". "А судьи кто?" |
Итак, как можно видеть из приведенной выше таблицы, на нулевом, вербально-семантическом уровне в качестве единиц фигурируют отдельные слова, отношения между ними охватывают все разнообразие грамматико-парадигматических, семантико-синтаксических и ассоциативных связей, совокупность которых суммируется единой "вербальной сетью", а стереотипами являются наиболее ходовые, стандартные словосочетания, простые формульные предложения и фразы типа "ехать на троллейбусе", "пойти в кино", "купить хлеба", "выучить уроки", которые выступают как своеобразные паттерны (patterns) и клише.
На лингво-конгнитивном (тезаурусном) уровне в качестве единиц следует рассматривать обобщенные (теоретические или обыденно-житейские) понятия, крупные концепты, идеи, выразителями которых являются те же как будто слова нулевого уровня, но облеченные теперь дескрипторным статусом. Отношения между этими единицами тоже принципиально меняются и выстраиваются в упорядоченную строгую иерархическую систему, в какой-то степени (непрямой) отражающую структуру мира, и известным (хотя и отдаленным) аналогом этой системы служит обыкновенный тезаурус. В качестве стереотипов на этом уровне выступают устойчивые стандартные связи между дескрипторами, находящие выражение в генерализованных высказываниях, дефинициях, афоризмах, крылатых выражениях, пословицах, поговорках, из всего многообразия которых каждая языковая личность выбирает, "присваивает" именно те, что соответствуют устойчивым связям между понятиями в ее тезаурусе и выражают тем самым "вечные", незыблемые для нее истины, в значительной степени отражающие, а значит и определяющие ее жизненное кредо, ее жизненную доминанту.
Исходя из этой, хотя и самой общей, характеристики двух низших уровней организации языковой личности можно сделать вывод, что собственно языковая личность начинается не с нулевого, а с первого, лингво конгнитивного (тезаурусного) уровня, потому что только с этого уровня становится возможным индивидуальный выбор, личностное предпочтение одного понятия другому. Этот же уровень дает право на придание статуса более важной в субъективной иерархии ценностей, в личностном тезаурусе не той идее, которая статически является самой значимой в стандартно-усредненном тезаурусе соответствующего социального речевого коллектива, тезаурусе социально детерминированном, определяемым господствующей в обществе идеологией.
Нулевой же уровень - слова, вербально-грамматическая сеть, стереотипные словосочетания (паттерны) - принимаются каждой языковой личностью как данность, и любые индивидуально-творческие возможности личности, проявляющиеся в словотворчестве, оригинальности ассоциаций и нестандартности словосочетаний, не способны в целом изменить уже имеющуюся генетическую данность. Индивидуальность, субъективность может проявить себя только при оперировании понятиями, в их иерархизации, в способах их выбора и противопоставления при формулировке проблем, в способе их соединения в формулировке выводов, т.е. на субъектно-тезаурусном уровне.
Высший, мотивационный уровень устройства языковой личности боле подвержен индивидуализации и поэтому, вероятно, менее понятен по своей структуре. Хотя и здесь можно говорить о наличии тех же трёх типов элементов - единиц, отношений и стереотипов. Понятно, что ни слова, ни концепты, понятия и дескрипторы не являются единицами, характеризующими данный уровень. Ориентация единиц мотивационного уровня должна быть прагматической, и поэтому здесь следует говорить о коммуникативно-деятельностных потребностях личности (необходимость высказаться, стремление воздействовать на реципиента письменным текстом, потребность в дополнительной аргументации, желание получить информацию (от коммуниката или из текста) и т.п., которые, впрочем, диктуются экстралингвистическими причинами.
Отношения между единицами третьего уровня задаются условиями сферы общения, особенностями коммуникативной ситуации и исполняемыми коммуникативными ролями общающихся. Эти отношения тоже образуют свою сеть (сеть коммуникаций в обществе), достаточно устойчивую и традиционную, но проследить ее в полном объеме очень трудно.
При определении стереотипов трёх уровней организации языковой личности сама собой напрашивается параллель с тремя разновидностями усложняющихся единиц, выделяемых, например, при структурировании процессов смыслового восприятия или понимания в психолингвистике: слово высказывание - текст. Однако эта аналогия была бы слишком примитивной и поверхностной: во-первых, потому что далеко не всякий текст обладает свойством повторяемости, чем собственно и должен характеризоваться стереотип; во-вторых, текст не может воспроизводиться в речи в полном объеме, как это происходит со стереотипами других уровней - словосочетаниями и генерализованными высказываниями. Одновременно стереотип данного уровня должен находиться во взаимодействии с другими элементами данного уровня, т.е. отвечать коммуникативно-деятельностным потребностям личности и условиям коммуникации, а также объединять их в некоторый устойчивый комплекс (стереотип). Все эти требования могут показаться на первый взгляд взаимоисключающими. Однако в действительности существуют определенные образы, повторяющиеся символы, знаки, стандартные для каждой культуры. Это сказки, мифы, былины, притчи, легенды, анекдоты (в устной традиции) и классические тексты художественной литературы и других видов искусства (архитектуры, скульптуры, живописи). Причем языковой способ выражения символа прецедентного текста совпадает со способами выражения стереотипов других уровней: это может быть цитата, ставшая крылатым выражением ("Ну как не порадеть родному человеку", "Да зелен виноград"), имя собственное, служащее не только обозначением художественного образа, но несущее определенную смысловую нагрузку в силу устоявшегося восприятия его коннотации (Базаров, Печорин, протопоп Аввакум, царь Салтан, Алеша Попович и т.п.)
Необходимо также отметить, что в содержание языковой личности обычно включаются такие компоненты, как:
- 1) ценностный, мировоззренческий компонент содержания воспитания, т.е. система ценностей, или жизненных смыслов. Язык обеспечивает первоначальный и глубинный взгляд на мир, образует тот языковой образ мира и иерархию духовных ценностей, которые лежат в основе формирования национального характера и реализуются в процессе его диалогового общения;
- 2) культурологический компонент, т.е. уровень освоения культуры как эффективного средства повышения интереса к языку. Привлечение фактов культуры изучаемого языка, связанных с правилами речевого и неречевого поведения, способствуют формированию навыков адекватного употребления и эффективного воздействия на партнера по коммуникации;
- 3) личностный компонент, т.е. то индивидуальное, глубинное, что есть в каждом человеке.
Итак, языковая личность - явление социальное, но в ней есть и индивидуальный аспект. Индивидуальное в языковой личности формируется через внутреннее отношение к языку, через становление личностных языковых смыслов; но при этом не следует забывать, что языковая личность оказывает влияние на становление языковых традиций. Каждая языковая личность формируется на основе присвоения конкретным человеком всего языкового богатства, созданного предшественниками и существующего в данном обществе. Язык конкретной языковой личности состоит в большей степени из общего языка и в меньшей - из индивидуальных языковых особенностей.
В представлении языковой личности, согласно Ю. Н. Караулову, выделяются три уровня:
Нулевой уровень вербально-семантический (или структурно-системный);
Первый уровень когнитивный (или тезаурусный);
Второй уровень мотивационный (или прагматический).
Вербально-семантический уровень отражает степень владения обыденным языком, где в качестве основных единиц выступают слова, а отношения между ними выражены в различных грамматических, парадигматических и синтаксических связях. Нулевой уровень представлен стереотипами: стандартными словами, словосочетаниями, простыми формульными фразами: "пойти в кино", "выучить уроки" и т. д.
Лингво-когнитивный уровень характеризуется тем, что в качестве единиц выступают различные понятия, идеи и концепты, которые выражаются с помощью слов нулевого уровня; отношения выстраиваются в упорядоченную иерархическую систему, которая отражает структуру мира. Стереотипами являются устойчивые стандартные связи между концептами, которые выражаются в обобщенных высказываниях, крылатых выражениях, афоризмах. Из их многообразия языковая личность выбирает те, которые соответствуют связям между понятиями в ее тезаурусе - это отражается в использовании излюбленных разговорных формул и индивидуальных речевых оборотов, по которым мы часто узнаем известную личность. Можно констатировать тот факт, что языковая личность способна проявить свою индивидуальность, только начиная с первого, лингво-когнитивного уровня. Именно на этом уровне оказывается возможным индивидуальный выбор, личностное предпочтение. Индивидуальность может проявиться в способах иерархизации понятий, их соединении при построении собственных выводов. Этот уровень предполагает отражение языковой модели мира личности, ее тезауруса, культуры.
Высший прагматический уровень устройства языковой личности представлен коммуникативно-деятельностными потребностями личности (необходимость высказаться, получить информацию). Отношения между этими единицами образуют так называемую коммуникативную сеть (сфера общения, ситуация, роли собеседников). Стереотип здесь должен отвечать коммуникативным потребностям. Мотивационный уровень включает в себя выявление, характеристику мотивов и целей, движущих развитием личности.
Мотивационный уровень выходит за рамки лингвистики, однако, именно на этом уровне более всего просматриваются черты языковой личности. "Это сфера морально-нравственных интенций, мотивов и потребностей, сфера желаний, интересов и стремлений".
Следует заметить, что выделение уровней в структуре языковой личности весьма условно. В реальной жизни наблюдается взаимопроникновение и взаимозависимость уровней.
Рассматривая частночеловеческую языковую личность, В. П. Нерознак выделяет два основных ее типа: 1) стандартную языковую личность, отражающую усредненную литературно обработанную норму языка, и 2) нестандартную языковую личность, которая объединяет в себе "верхи" и "низы" культуры языка. К верхам культуры исследователь относит писателей, мастеров художественной речи. Рассматривается креативная языковая личность в ее двух ипостасях - "архаисты" и "новаторы". Низы культуры объединяют носителей, производителей и пользователей маргинальной языковой культуры (антикультуры). Показателем принадлежности говорящего к языковым маргиналам автор считает ненормированную лексику - арго, сленг, жаргон и ненормативные слова и выражения.
В. И. Карасик вслед отмечает, что "креативность является важной характеристикой языковой личности", но можно получить "более полное представление о нестандартных языковых личностях, если обратиться к исследованию речи не только писателей, но и ученых, журналистов, учителей".
1Птицына И.Ф.
В данной статье рассматривается модель вторичной языковой личности на основе языковой личности в контексте трёхфазовой модели речевой деятельности. Представлена педагогическая модель по её формированию студентов экономического профиля.
Результатом любого языкового образования должна явиться сформированная языковая личность, а результатом образования в области иностранных языков - вторичная языковая личность как показатель способности человека принимать полноценное участие в межкультурной коммуникации [Гальскова, 2004, С.65].
Мы придерживаемся модели вторичной языковой личности, разработанной И.И. Халеевой. В обобщённом виде вторичная (на основе освоения иностранного языка) языковая личность определяется как «способность человека к общению на межкультурном уровне. Данная способность складывается из овладения вербально-семантическим кодом изучаемого языка, то есть «языковой картиной мира» носителей этого языка (формирование вторичного языкового сознания) и «глобальной (концептуальной) картиной мира» [там же, С.68].
Данная модель основывается на разработанной Ю.Н. Карауловым концепции языковой личности . Основные параметры характеристики и целостная структура языковой личности представлены Ю.Н. Карауловым в монографии «Русский язык и языковая личность» [Караулов, 1987]. Под языковой личностью понимается «совокупность способностей и характеристик человека, обуславливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются степенью структурно-языковой сложности, глубиной и точностью отражения действительности, определённой целевой направленностью» [Караулов, 1987, С.104].
Ю.Н. Караулов выделяет три уровня в структурной модели языковой личности:
Первый уровень - вербально-семантический, единицами которого являются отдельные слова как единицы вербально ассоциативной сети. Студенты овладевают структурно-системными связями изучаемого языка... в параметрах системообразующей функции языка, направленной на решение коммуникативных задач;
Второй уровень - лингвокогнитивный (тезаурусный), единицами которого являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой личности в более или менее упорядоченную картину мира, отражающую иерархию ценностей. Стереотипам на этом уровне соответствуют устойчивые стандартные связи между дескрипторами, находящими своё выражение в генерализованных высказываниях, дефинициях, крылатых выражениях и т.д., из всего многообразия которых языковая личность выбирает именно те, что соответствуют связям между понятиями в её тезаурусе;
Третий уровень - мотивационный (прагматический) уровень, единицы которого ориентированы на прагматику и проявляются, по мнению Ю.Н. Караулова, «в коммуникативно-деятельностных потребностях личности» [Караулов, 1987, С.53].
Вслед за С.М. Андреевой (2003), С.Б.Мордас (2003) мы приходим к выводу, что трёхуровневое представление модели языковой личности Ю.Н.Караулова соотносится с трёхуровневым процессом речевой деятельности. Намечая вербально-семантический, тезаурусный и мотивационный уровни языковой личности, автор ставит их в параллель с выделенными этапами трёхфазовой модели речевой деятельности: побуждающим, формирующим и реализующим.
Понятие речевой деятельности трактуется нами в контексте теории А. Н. Леонтьева. «Речевая деятельностьесть активный, целенаправленный, мотивированный, предметный (содержательный) процесс выдачи и (или) приема сформированной и сформулированной посредством языка мысли (волеизъявления, выражения чувств), направленный на удовлетворение коммуникативно-познавательной потребности человека в процессе общения» [Зимняя, 2001, С.51].
Существенными чертами деятельности являются: а) целенаправленность, наличие у этой деятельности определённого мотива и цели; б) структурность, определённая внутренняя организация деятельности, общая для всех её видов [Леонтьев, 1965, C.11].
Всякая деятельность определяется трёхфазностью . В эту структуру входит побудительно-мотивационная, ориентировочно-исследовательская (аналитико-синтетическая) и исполнительная фазы.
1) этап семантического (смыслового) развёртывания - этап планирования, выбора темы, определения последовательности смысловых блоков и т.д. - побудительно-мотивационная фаза речевой деятельности. Источником речевой деятельности во всех её видах является коммуникативно-познавательная потребность. Эта потребность становится внутренним коммуникативно-познавательным мотивом этой деятельности. Тем самым, мотивационно-побудительная фаза деятельности, её мотив входят таким образом во внутреннюю структуру деятельности, определяя и направляя её.
2) этап лексико-грамматического развёртывания - этап перехода от программы к грамматической организации высказывания и лексическому заполнению синтаксических структур в соответствии со смысловым замыслом высказывания - ориентировочно-исследовательская фаза. Аналитико-синтетическая фаза деятельности предполагает выбор и организацию средств и способов осуществления деятельности. И в частности, можно полагать, что на этой фазе речевой деятельности реализуется отбор средств и способа формирования и формулирования собственной или чужой (заданной извне) мысли в процессе речевого общения. Это - фаза планирования, программирования и внутренней языковой организации речевой деятельности при помощи её средств и способов.
3) этап звукового развёртывания и реализации - исполнительная, реализующая фаза. Параллельно с реализацией программы идёт моторное программирование высказывания, за которым следует его реализация [Зимняя, 2001, С.57-59].
Таким образом, «речевое действие предполагает постановку цели, планирование и осуществление плана, ... определяется общей структурой деятельности и тем местом, которое оно занимает в деятельности вообще и по отношению к другим речевым действиям - в частности» [Леонтьев, 1974, C.26].
В рамках концепции А.А.Леонтьева, «основным вопросом для обучения иностранному языку является...характер и способ подачи речевых моделей...Для этой цели необходимо иметь разработанную модель «спонтанной» речевой деятельности» [Леонтьев, 2003, C.148].
Описание модели вторичной языковой личности осуществляется, по мнению И.И. Халеевой, с учётом тех процессов, которые происходят в личности в ходе овладения ею неродным для неё языком. Поскольку языки отличаются друг от друга своей вербально-семантической «сетью», то вполне справедливо автор делит именно первый уровень языковой личности на две тезаурусные сферы: тезаурус I и тезаурус II (формирование вторичного когнитивного сознания).
Тезаурус I восходит к ассоциативно-вербальной сети языка и формирует «языковую картину мира», в то время как тезаурус II формирует «концептуальную, или глобальную, картину мира». Выделенные автором две сферы взаимосвязаны и одновременно автономны друг от друга. Взаимосвязь проявляется в том, что тезаурус I формируется под воздействием тезауруса II. Носители разных языков различаются своим тезаурусом I, но нельзя сбрасывать со счетов и различия в тезаурусе II. Формирование тезауруса II - сложная задача, так как в данном случае речь идет о развитии умений распознавать мотивы и установки личности, принадлежащей иной общности, где действует иная система ценностей, норм и оценок [Гальскова, 2004, С.69].
По мнению И.И. Халеевой, овладеть суммой знаний о картине мира - значит выйти на когнитивный (тезаурусный) уровень языковой личности. При подготовке активного участника межкультурной коммуникации, важно научить носителя образа мира одной социально-культурной общности понимать носителя иного языкового образа мира. Понять какую-нибудь фразу или текст означает, пропустив ее через свой тезаурус, соотнести со своими знаниями и найти соответствующее её содержанию место в картине мира.
Очевидно, что данная модель, базируясь на разработанной Ю.Н. Карауловым концепции языковой личности, в большей степени адекватна межкультурной коммуникации, способности человека к общению на межкультурном уровне.
Реализация педагогической модели формирования вторичной языковой личности (на примере обучения японскому языку и культуре)
1 этап - Побудительно-мотивационный
|
Формирование знаний о системе языка и умении пользоваться ими для достижения орфографической, пунктуационной и речевой грамотности |
|
|
Установка на восприятие и понимание различий в языках, культурах |
|
|
Уровень личности (по Ю.Н.Караулову) |
Вербально-семантический уровень личности составляет предпосылку для формирования языковой компетенции. |
|
Формирование Тезауруса I Тезаурус I восходит к ассоциативно-вербальной сети языка и формирует «языковую картину мира». |
|
|
Учебный материал |
Лексические единицы, грамматические структуры + социокультурное знание (справочная информация о Японии) |
|
Учебные действия |
|
|
Контрастивно-лингвистический анализ (государственные праздники, фестивали, обряды в Японии, сравнение их с праздниками в Якутии (ысыах), России, США (Великобритании) |
2 этап - Ориентировочно-исследовательский
|
Переход к грамматической организации высказывания и лексическому заполнению синтаксических структур в соответствии со смысловым замыслом высказывания; |
|
|
Формирование навыков анализа различий в языках и культурах |
|
|
Уровень личности (по Ю.Н.Караулову) |
Тезаурусный уровень отражает картину мира, смыслов и духовных ценностей для человека, определяемых национально-культурными традициями и господствующей в обществе идеологией. |
|
Уровень вторичной языковой личности (по И.И.Халеевой) |
Формирование Тезауруса II (формирование вторичного когнитивного сознания). Тезаурус II формирует «концептуальную, или глобальную, картину мира». |
|
Учебный материал |
Аутентичные тексты на японском языке, дающие информацию о культуре, традициях, праздниках японцев) |
|
Учебные действия |
|
|
Уровень сравнительно-сопоставительного компаративного анализа |
Компаративно-культуроведческий анализ малых форм фольклора (пословиц и поговорок в якутском, русском, английском и японском языках) |
3 этап - исполнительный/ реализующий
|
Развитие речевых умений (творческий синтез навыков) |
|
|
Творческий синтез навыков по межкультурной компетенции, проявляющийся в ситуациях межкультурной коммуникации |
|
|
Уровень личности (по Ю.Н.Караулову) |
Прагматический уровень включает устойчивые коммуникативные потребности и коммуникативные черты, порождаемые целями и мотивами. |
|
Учебный материал |
|
|
Учебные действия |
Творческие упражнения Применение ролевых игр |
|
Уровень анализа |
Реализация умений культурно-компаративного лингвистического анализа в ситуациях межкультурной коммуникации |
Иными словами, принятие концепта вторичной языковой личности в качестве методологического означает, что в современном процессе обучения иностранным языкам делается особый акцент на сопоставлении разных концептуальных систем в контексте мировой и национальной культур, а не разных языковых явлений. Сопоставление предполагает осознание учащимися собственной универсальной сущности как культурно-исторического субъекта.
Таким образом, в настоящее время большинство специалистов в области преподавания иностранных языков считают, что одной из важных задач при обучении является формирование вторичной языковой личности способной успешно осуществить социальное взаимодействие с носителями иной культуры.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
- Андреева С.М. Формирование коммуникативной культуры «вторичной языковой личности» иностранных студентов-филологов в процессе обучения русскому языку (подготовительный факультет): Дисс. ... канд. пед. наук. - Белгород, 2003.
- Гальскова Н.Д., Гез Н.И. Теория обучения иностранным языкам: Лингводидактика и методика: Учеб. пособие для студ. Лингв. Ун-тов и фак. Ин.яз.высш.пед.учеб.заведений. - М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 336с.
- Зимняя И.А. Лингвопсихология речевой деятельности. - М.: Московский психолого-социальный институт, Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001. - 432 с.
- Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 261 с.
- Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. - М.: Наука, 1965. - 245 с.
- Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 216 с.
- Леонтьев А.А. Основы теории речевой деятельности. - М.: Наука, 1974. - 368с.
- Леонтьев А.А. Язык и речевая деятельность в общей педагогической психологии. - М.: Изд-во Московского психолого-социального института; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЕК», 2003. - 536с.
- Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учеб. пособие).
Библиографическая ссылка
Птицына И.Ф. К ВОПРОСУ О ФОРМИРОВАНИИ ВТОРИЧНОЙ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ (НА МАТЕРИАЛЕ ОБУЧЕНИЯ ЯПОНСКОМУ ЯЗЫКУ И КУЛЬТУРЕ) // Современные проблемы науки и образования. – 2007. – № 3.;URL: http://science-education.ru/ru/article/view?id=384 (дата обращения: 10.12.2019). Предлагаем вашему вниманию журналы, издающиеся в издательстве «Академия Естествознания»
